Пациента, значившегося в его списке под первым номером, он не застал в живых. Герцог, троюродный брат императора, страдал от последствий магического поражения. С виду зажившие раны давали загноения там, где их не ждали. Старого вояку навестить следовало первым, однако каждого больного готовили к встрече с графом отдельно. Чтобы магическое воздействие не убило, а наоборот пациенту надлежало привыкнуть к жару пекла.Ведь Арбас лечил при помощи собственного огня.

Что касается пресветлого архонта, супруга Алисии, то он был слишком слаб, чтобы выдержать путешествие в эту зону. Поэтому для него демонический огонь смешивали с пилюлями, добавляли легендарный райский нектар и этой гремучей смесью отпаивали неделю другую.

Появившись в межмирье, граф со дня на день ждал известий о его кончине — не потому что такого было его желание, а потому что жизнь теплилась в пресветлом каким-то чудом. Пятьсот лет тому назад Эттвуд уже влил в него изрядный заряд, который обеспечивал полное исцеление. Да, тогда Алисия сумела настоять на своем и выцарапать любимого из лап смерти. Только это пиррова победа. Проклятье заколосилось в нем вновь…

Между прочим, впервые на памяти Арбаса болезнь вернулась в том же виде — то есть судьба не поразила пациента другим способом, а настояла на ранее выбранном. В этих размышлениях он свернул к аккуратному особнячку с крышей из красной черепицы, где проживал последний бедолага. Якобы отец лучшей подруги Элизабет.

Слуги провели его в спальню, полностью задрапированную черным. Занавески, простыни, сукно на письменном столе, ковер — все цвета воронова крыла. Хозяин сидел в кресле и раскладывал пасьянс. А еще он был совершенно здоров. После обмена дежурными любезностями меду ними состоялся разговор, который время от времени повторялся у демона с разными людьми:

— Граф, я, можно сказать, ваш поклонник. Я изучил все, что связано с вашей фамилией и еще пятнадцатью другими, к которым прибегаете гораздо реже. Я прошу вас передать мне часть силы. Тогда я смогу нести ее от вашего имени. Я мечтаю исцелять во благо людей.

— Вы изучили теорию? Есть ли у вас магический дар или целительская практика? Скольких людей вы вернули к жизни? — впрочем, с тем же успехом вопросов можно было и не задавать.

— Я готов поставить свою душу, бес. Отдать ее в вечное пользование ради благой цели, — престарелый хрыч помешивал сахар в стакане с чаем. Он предлагал собственную искру с такой уверенностью, словно заполучить ее Эттвуд мечтал всю жизнь.

— Мне ни к чему твоя душа. Не вижу в ней особой ценности. Но ты, наверное, слышал, что демоны азартны. Не хочешь сыграть со мной? Если победишь, то поделюсь с тобой редким целительским пламенем, если нет — то жаль, думать стоило раньше. Я уже потратил на тебя часть своего времени. Каждая секунда — это чья-то жизнь.

19. Глава 18. Демон, который ее накормил

Елена и не думала делиться с матерью своими переживаниями. Та высказалась вполне однозначно: за — Энтони Эттвуда, против — Барта Эккерсли. Любые сравнения оказывались не в пользу виконта, несмотря на его попытку вызвать жалость. Вел он себя агрессивно, и головная боль, Елена была в этом почти уверена, вспыхнула из-за их конфликта.

Однако в словах Барта крылось и то, что не давало ей покоя. Зачем она ввязалась в эту историю с Эттвудом? Ответ вроде бы очевиден. Это стало единственным способом разрешить ситуацию. Иначе отец либо слег бы, либо вызвал виконта сам. О последствиях лучше не фантазировать. Тогда почему ей так беспокойно: почему какая-то ее часть желает прильнуть к графу и переложить на него все заботы, а другая — огрызается и ждет подвоха?