«Современные молодые люди, — вздыхал портье, глядя на них. — У таких на первом месте дела, а не сантименты. Вот в наше время…». Елена же с трудом сдерживалась, чтобы не обрушить на соседнее кресло ворох вопросов, подозрений и даже обвинений. Положение спасала биография белой трясогузки: певчие птички-невелички жили на Мидиусе уже несколько миллионов лет. Мысль о том, что должное изучение этого вида пролило бы свет на эволюцию всей фауны, вот единственное, что отвлекало от красавца-демона.

Эттвуд второпях заполнял листы бюрократическими кульбитами — пускай надзиратели в адской столице ищут, какое из его действий выходило за рамки регламента. Не подкопаются. Одновременно он пытался справиться с носом. Рядом с девушкой ноздри непроизвольно приходили в движение. Как у хищника, чья добыча уселась так близко, что почти отдавила ему хвост.

Эти взаимные мучения прервала матушка Елены, за которой следовали два крепких парня, увешанных пакетами. Граф тут же раскланялся, предоставив девушке самой объяснять, что забыл у них в отеле сиятельный жених.

— Мое почтение, леди. Вечером я пришлю за вами экипаж. Сегодня выходные, и перевозчики уже понабрали заказов. Прекрасно выглядите. Эта шляпка подходит вам как никому другому.

Фелиция, действительно, светилась изнутри. Ее малышка поймала тот самый шанс. Леди ни дня не сомневалась, что девочке рано или поздно повезет. Теперь же дело за родителями — устроить все в лучшем виде. Закрутить нити судьбы в катушку. Чтобы мальчишка-демон с таким же ошарашенным лицом, глядя на ее дочь как на величайшее сокровище — ровно как сейчас — произнес слова брачной клятвы.

Вряд ли она догадывалась, что Эттвуд старше нее на несколько тысяч лет. А если бы кто-то взялся объяснять, то супруга баронета лишь вежливо бы покивала. Да какая разница, любви все возрасты покорны. И все расы. А граф, стремительно ускользнув от возможной тещи, не спешил радоваться. Ее компании, предчувствовал он, ему скоро будет достаточно.

Отчет вскоре передадут Льефу. Эттвуд вышел из портала уже в другой части города. Времени на передвижение традиционным способом у него нет. Наделенные силой ограничены даже в этой ерунде — не более десяти переходов в неделю. Однако здесь Арбас скован меньше остальных. Он всегда сможет настоять, что передвигался по вопросам первостепенной важности.

Еще бы. В этот раз позволение на посещение Мидиуса ему выдали для визита к правителю. Мирок совсем небольшой. Несколько королевств объединены общей властью монарха. А он тоже человек: и болен, и смертен. И услуги врачевателя сейчас требовались не кому-то из его семьи, а конкретно Павлодару Десятому.

На счастье Арбаса, в этом мире царили смягченные цивилизацией и комфортом нравы. Император планировал жить долго, и никто из его клана не делал попыток ему помешать. Его недуг заключался в том, что желчные колики привели к раздражению блуждающего нерва — и все признаки, включая рваное сердцебиение, указывали на инфаркт.

При таком серьезном подозрении и толковые, и бестолковые местные врачи оказались недостаточным авторитетом. Император потребовал подать ему Арбаса, имевшего на Мидиусе земли и наследовавшего их у себя самого, пока вокруг него сменялись поколения за поколением.

Разрешение выдавалось на месяц. С властным недугом граф справился за день и теперь мог распоряжаться собственным временем. Более того, продлить пребывание в межмирье, если удастся доказать, что он принес дополнительную пользу здешнему народу или его покровителям.

Этим вечером Эттвуд рассчитал маршрут таким образом, чтобы обойти нескольких вельмож, занести микстуру в дом Алисии и навестить хворающего знакомого Элизабет. В последнем случае он сомневался, что его помощь имела смысл. Бывшая любовница отличалась ловкостью и могла убедить взволнованных родственников, что им нужен именно Арбас, хотя по факту хватило бы любого более менее адекватного эскулапа.