Днём я часто наблюдаю за голубями, которые устраивают свои собрания на балконе. Они кажутся мне совершенно бесстрашными – гуляют по перилам, спорят друг с другом, иногда даже дерутся из-за крошки хлеба. Я завидую их смелости, но знаю, что у каждого есть свои страхи, просто не все их показывают. Может быть, и у голубей есть что-то, чего они боятся больше всего на свете, только они умеют это скрывать.

Иногда в квартиру приходит Пако – наш дворник и старый друг Кармен. Он всегда приносит что-нибудь вкусное для меня и никогда не забывает почесать меня за ухом. Пако любит рассказывать истории о своём детстве, о том, как он сам когда-то боялся темноты и прятался под кроватью, когда родители ругались. Его рассказы всегда заканчиваются шуткой, и я смеюсь вместе с ним, даже если не всё понимаю. Пако говорит:

– Рокки, не бойся своих страхов, они делают тебя живым.

Я не уверен, что понимаю, что он имеет в виду, но мне приятно его слушать.

Ближе к вечеру я начинаю ждать Кармен. Я слышу, как она поднимается по лестнице, и сердце у меня начинает биться быстрее. Я встречаю её у двери, прыгаю от радости, а она смеётся и говорит:

– Ну вот, мой охранник на месте!

Я горжусь этим званием, хотя знаю, что иногда я больше похож на трусливого щенка, чем на настоящего сторожа.

Когда наступает ночь, я снова обхожу квартиру, проверяю все углы и устраиваюсь на своём месте у двери спальни. Кармен укрывается одеялом, выключает свет, и я слышу её спокойное дыхание. Я знаю, что рядом с ней мне ничего не страшно, и могу спокойно заснуть, зная, что завтра всё начнётся сначала – с привычек, маленьких радостей и, возможно, новых испытаний.

Время послеобеденной тишины всегда наступает неожиданно. Только что в квартире стоял гул голосов, звяканье посуды, смех Кармен, а теперь всё будто растворилось в густом, ленивом воздухе. Я лежу на прохладной плитке в коридоре и прислушиваюсь: где-то вдалеке мерно тикают часы, за окном лениво перекликаются голуби, а из кухни доносится слабый аромат остывающего оливкового масла. Мой нос улавливает всё: остатки жареного перца, следы чеснока, лёгкую кислинку лимона, которую Кармен добавляет в салаты. Сиеста – это не просто время сна, это целый ритуал, в котором каждый предмет, запах и звук имеет своё место.

Я наблюдаю за Кармен, когда она, не спеша, убирает со стола. Её движения становятся медленнее, будто даже она подчиняется этому закону полуденного покоя. Она аккуратно складывает салфетки, вытирает крошки с деревянной доски, ставит в холодильник остатки тапенад и сыров. Я внимательно слежу за каждым её шагом, потому что именно сейчас, когда она отвлечена, появляется шанс урвать что-нибудь вкусное. Иногда мне удаётся незаметно подкрасться к стулу и облизать тарелку, если Кармен оставила её без присмотра. Но сегодня она особенно собрана, и я решаю не рисковать.

В этот час даже Дон Педро становится другим. Обычно он гордо шествует по квартире, словно генерал на параде, но сейчас он свернулся клубком на подоконнике, подставив солнцу свой белый живот. Его усы подрагивают во сне, а хвост иногда вздрагивает, когда ему снится что-то особенно важное. Я завидую его умению отключаться от всего мира. Мне бы так: лёг, закрыл глаза – и никакие хлопоты не тревожат. Но собачья натура не позволяет расслабиться полностью. Я всегда настороже, даже когда кажется, что ничего не происходит.

Кармен садится на диван с книгой и чашкой кофе. Я подхожу ближе, устраиваюсь у её ног и кладу голову на лапы. Она невольно гладит меня по спине, не отрываясь от чтения. Я чувствую, как её пальцы перебирают шерсть, и это лучше любого массажа. В такие минуты я могу позволить себе забыть обо всём: о голубях, о пылесосе, о том, что когда-нибудь придётся снова идти в ванну. Я просто слушаю, как Кармен переворачивает страницы, как за окном кто-то выкрикивает что-то на каталонском, как в далёкой кофейне звякают чашки.