Данное замечание важно для объяснения некоторых других фрагментов, в которых легко можно было бы предположить противоречие только что высказанному правилу. Ведь в этих фрагментах сказано, что обязанность вследствие случайной гибели существует с момента литисконтестации. Конкретно это упоминается в случае стипуляции, легата, договора поклажи и обязательства из in jure confessio[272].

Привнесение argumentum a contrario в эти фрагменты напрашивается само собой, так что их смыслом было бы: только с литисконтестации, а не уже с просрочки. Вследствие этого указанные фрагменты вступили бы в неразрешимое противоречие с ранее приведенными многочисленными свидетельствами, и тогда это противоречие следовало бы считать спором древних юристов, по ошибке включенным в Дигесты. Однако такое объяснение следует решительно отвергнуть уже по той причине, что тот же самый Помпоний в качестве бесспорного основания той строгой обязанности при стипуляции называет в одном фрагменте просрочку, а в другом – литисконтестацию[273]. Те якобы противоречивые фрагменты следует объединить тем, что строгая обязанность возникает с просрочки, а если она случайно отсутствует – с момента начала разбирательства, при этом, согласно особым обстоятельствам отдельного случая, именно литисконтестация может быть тем моментом, который судья сочтет достоверным моментом возникновения просрочки (§ 264). Возможно, что поводом для некоторых этих высказываний послужили реальные случаи, в которых гибель случайно приходилась на время после литисконтестации, так что возврат к предшествующему времени (к просрочке) не имел практического значения.

Кроме того, встречается еще упоминание, что Сабин и Кассий объявляли любую обязанность ответчика вследствие случайной гибели несправедливой и неприемлемой[274]. Это упоминание столь отличного мнения имеет лишь историческое значение, поскольку даже сам юрист, у которого оно встречается, не добавляет к нему собственное подтверждение.

Самый трудный из всех относящихся сюда фрагментов я намеренно хотел упомянуть только в конце данного исследования, чтобы не запутывать и не ослаблять без надобности результат, полученный из достоверных свидетельств, путем добавления к нему непонятного. Это фрагмент, принадлежащий Ульпиану, следующего содержания[275]. Когда у собственника угрозами вымогают раба, то у него есть actio quod metus causa о возврате раба. Если же раб случайно умирает, это может произойти как после вступления в силу судебного решения, так и до него. В первом случае, говорит Ульпиан, ответчику больше не надо ничего платить, поскольку он уже из-за отказа в натуральной реституции обязан возместить тройную стоимость в качестве штрафа, что поглощает любое иное возмещение. Во втором случае, напротив, он обязан возместить стоимость случайно утраченного раба[276]. Этот второй случай следует понимать так, что гибель раба пришлась на время между литисконтестацией и судебным решением[277], так что данный фрагмент относится к числу только что приведенных фрагментов, согласно которым случайная гибель после литисконтестации должна обязывать к возмещению[278]. Ульпиан добавляет, что это же должно иметь силу в случае двух интердиктов: de vi и quod vi.

Впрочем, если понимать действие литисконтестации так, как это представлено здесь, становится понятно, что в этом случае строгой обязанности ответчика литисконтестацию как таковую (т. е. благодаря ее обязательственной силе) вовсе нельзя считать решающим моментом.

II. В случае исков in rem встречаются следующие высказывания о возмещении вследствие случайной гибели.