Чего Банан, собственно говоря, только и добивался! То и дело подливая водки в её стакан. Пытаясь лишь поближе разглядеть её, так сказать, ощутить изнутри! И максимально с ней сблизившись, всем своим сердцем полюбоваться волшебной красотой её истинной сущности. Которую Сиринга пока только лишь в карусели куражей случайно для него обнаруживала. То есть – свои акциденции, испуская их как лучи своего сияния.

После того, как «Горизонт» закрылся, два бывших одноклассника Сиринги с отлетевшими подковами нравственности предложили ей продолжить кураж в «Кванте». Но так как Сиринга училась в «Институте благородных девиц» на воспитателей детей-сирот, она заявила, что не в состоянии бросить Ганешу и Ахлис. И те, оценив её состояние и решив меж собой догнать его до кондиции, согласились взять и их. Хотя, по отношению к Ганеше последний глагол был использован чисто риторически.

Но в «Кванте» у них возникли какие-то проблемы с охраной. После десяти минут ожесточённой словесной борьбы, готовой взорваться на ножах, они вернулись в машину. И заявив, что там «мест нет», нашли их на пляже возле бушующего в свете фар моря.

Где начали щедро угощать всех желающих и (пока ещё) не желающих купленным по дороге пивом «Монарх» суровой крепости. Предвкушая, как жёстко пиво расправится с комплексами Сиринги и Ахлис, не оставив от них «камня на камне». Превратив их в пляж под солнцем куража.

Но Ганеша, достав из-под полы парки половину литровой бутылки «Абсолюта», купленного им в баре после того, как закончился его «Маккормик», заявил, что уже и так достаточно пьян, чтобы пить их адское пойло.