– А что это за… вредные привычки? – спросила Ахлис.

– Я уже начал думать, что ты спросишь за идеи, – разочарованно улыбнулся Аполлон. – Привычки всегда банальны: пить-курить, сутулиться и обжираться. И чем больший объем они занимают у тебя в голове и в теле, чем они в тебе сильней, тем эффективнее они тормозят твое саморазвитие. Саморазвёрстку. Шквал огня!

– Пока ты окончательно не станешь полным тормозом! – усмехнулся Амелес.

– Тогда как вечерняя привычка рефлектировать над своими дневными мизансценами ведет к твоему внутреннему усложнению, заставляя тебя видеть окружающие явления более комплексно и взаимосвязано, расширяя твое недалёкое пока еще видение. Твой горизонт. Тем более что теперь ты начнёшь смотреть на себя со стороны вечернего пересмотра своих проступков. Осознавая уже, что вечером станешь упрекать себя в совершаемом сейчас проступке. А значит, осознавая это прямо сейчас, станешь тут же осекать себя. Чтобы не быть снова упрекаем собой же вечером. То есть это научит тебя, глядя на себя со стороны, более комплексно, итогово, тут же замечать свои ошибки. Делая их неповторимыми!

– Я бы сказала, уникальными! – улыбнулась Лето.

– То есть – историческими. А не истерическими, как мы привыкли. Оставив их для себя в глубоком прошлом и никогда уже не повторяя.

– Став неповторимым! – усмехнулся Амелес, подмигнув жене.

– А это уже опыт. Становления Прекрасным! – подчеркнул Аполлон. – Мысль является выражением восприятия субъекта. Поэтому чем сложнее субъект, его видение, тем сложнее и выражаемые им мысли. И соответственно, богаче его жизненный опыт.

– По крайней мере, по началу нам так кажется, – улыбнулась Сиринга.

– А потом мы в этом только всё больше и больше убеждаемся, – подхватил Амелес.

– Пока не разубедимся окончательно! – усмехнулся над ним Аполлон. – Поняв, что мы нечто большее, чем есть.

– Весь из себя и не в себе? – усмехнулся Амелес.

– Наоборот, придем в себя. Став кем-то, а не кем-нибудь. Всё что мы можем – это делать правильней, чем предлагают. И становиться так действительней других!

– И как же нам начать прямо сейчас как можно быстрее развиваться? – не поняла Ахлис.

– Столь же ускоренными темпами, как в детстве? Так нужно снова впасть в детство.

– В наивность?

– В недоверчивость! Когда мы ещё толком-то не умели управлять своим телом и вынуждены были его постоянно контролировать. Всё время наблюдая за своими телодвижениями и корректируя точность выполнения необходимых в данный момент действий. А не пускать всё на самотек, как сейчас. Действуя, так сказать, на автомате. Ведь в детстве мы падали только когда так чем-то увлекались, что начинали бежать к этому «сломя голову».

– И поэтому не смотрели под ноги, – поняла Ахлис.

– На всевозможные камни и корни, которые через боль от падения снова заставляли нас быть внимательными. Нужно постоянно контролировать свою самость. Чтобы твои страсти и эмоции не тащили тебя за собой, как на прицепе, по ухабам жизни.

– Так вроде бы надо же развивать свой ум, а не тело и эмоции? – озадачилась Сиринга.

– Так дело в том, что и ум у нас уже давно молотит «на автомате». Мы усвоили необходимый алгоритм мыслей и действий, научились выходить из типичных для нас в быту и на работе сложных ситуаций и теперь просто действуем, как автомат. Лишь изредка «выходя из себя», когда вдруг сталкивается с чем-то неожиданным. А затем снова погружаемся в анабиоз бессознательной псевдожизни. Как все зомби

– В переживания о том, какой ты прекрасный и замечательный! – усмехнулся Амелес.

– Не замечая очевидных вещей. Сталкиваясь с которыми мы и выходим из себя, что они тыкают нас носом в невнимательность. Заставлявшую нас «проглатывать» те или иные факторы, приводящие к ошибкам. Думая, что в этом виновата не наша рассеянность, а другие зомби, внесшие коррективы в трудовой процесс.