– Не повредить! – впервые подал голос офицер. Из-за шлема тот звучал чуть приглушенно. Несколько пассов руками, очередной короткий бег времени (да когда -же все это, наконец, закончится?!) и целый и невредимый офицер повернулся к уланскому отряду, а странное мерцание в месте появления арилорцев снова исчезло.

Между тем двое ликторов, подойдя к статуе, с величайшей осторожностью подняли ее и унесли в сторону нескольких чудом уцелевших в огне домов.

– Центурион, ко мне! – резко бросил их командир.

Тренированное тело само бросило Гая вперед, прежде чем успел вмешаться, ошеломленный недавними событиями, разум.

Встав перед офицером, Гай вытянулся по стойке смирно и ударил себя кулаком в грудь.

– Имя.

– Центурион Гай Флавий – командир третьей уланской турмы. Семнадцатая когорта, Восьмой легион.

– Восьмой? –решил уточнить офицер.

– Был переведен в Брагу приказом легата вместе с турмой для укрепления обороны города, – отрапортовал Гай, правильно поняв вопрос . Офицер молча кивнул.

– Доложи обстановку, – бросил он, сложив руки за спиной.

– Город…почти захвачен, – чуть замялся Гай, но затем решил выдать горькую правду, – магический щит истощен. На момент моего отбытия брошенные на штурм арилорские гелемы почти добрались до стен.

– Наместник и легат?

– Оба мертвы. Убиты еще до начала боевых действий местными агентами ''Братства.'' Ячейку удалось выявить и ликвидировать, но к тому времени ущерб был уже нанесен.

Очередной молчаливый кивок.

– Силентиарии?

– Мертвы – все пятеро.

– Что с магистром и городскими магами?

– Не могу знать, – тихо ответил Гай. Сердце болезненно сжалось.

Офицер поднял голову. Где-то близ ворот арилорские машины дали новый залп. Даже отсюда был слышен грохот и видны сотни, на миг затмивших небо, стрел.

– Мне нужны лошади – сказал он внезапно.

– Виноват? – удивленно переспросил Гай.

– Судя по всему, из сотенного отряда у тебя осталось семьдесят человек, – невозмутимо и терпеливо пояснил офицер.-Твоя турма сумела быстро добраться до этой части города и дать здесь бой. Следовательно, где-то неподалеку находятся ваши лошади, и тридцать из них свободны.

– Да, но…

– Их возьмут мои люди, твои поскачут следом.

– Куда?! – Гай не заметил, как повысил голос на старшего по званию, да еще и на высокородного (кем еще может быть офицер владеющий магией и командующий ликторами?). Его почти доведенный до отчаяния разум, похоже, не выдержал нервного напряжения.

Офицер взглянул на него в упор. Замершему на месте Гаю показалось, что глядящие сквозь прорези в шлеме карие глаза смотрят прямо ему в душу.

– Мы предпримем вылазку, центурион,– ровным голосом произнес офицер. – Немедленно. Сейчас!

Тирас вошел в свою палатку и устало опустился в стоящее в ее центре вычурное кресло, положив рядом посох. Затем расслабленно откинулся на спинку кресла… и вдруг резко рванулся вперед, схватившись за сердце. Мучительная боль безжалостно скрутила его тело жесткой судорогой, заставив скрючиться пальцы и наполнив рот кровью.

Юфимия! Но как?! Почему?! Каким образом?!

Он чувствовал, что некромантка еще жива… и, одновременно, мертва. Так, словно она замерла, застряла между одним состоянием и другим. Но как такое возможно? Неужели…

Не обращая внимания на боль, верховный архонт резко схватил посох и выбежал из палатки.

***

Боль настигла Паблуса на выходе из палатки лекарей, заставив резко задрожавшие руки уронить миску с окровавленной водой. Целитель рухнул на колени прямо посреди поля и зашелся в сухом кровавом кашле, длившемся несколько невыносимо долгих секунд.