Жрица опустила голову. Радан примирительно поднял руки и сказал:

– Я был бы очень благодарен, если бы мне кто-нибудь объяснил о чём вы говорите. Меня готовили стать араксом, и тем не менее похоже, что я понятия не имею об очень важной странице истории нашей семьи.

– Сейчас я покажу тебе почему, парень. Атари, ты можешь призвать дух Харрана, чтобы говорить с ним?

– Могу.

– Сделаешь ли ты это для меня?

– Нет, мой арес, – она сверкнула на него глазами из-под нахмуренных бровей.

Его лицо стало деланно-удивлённым.

– Ты отказываешься выполнить мой приказ?

– Ты знаешь, что я не могу подчиниться, потому что это прямо запрещено внутренним жреческим законом.

– Даже если я попрошу об этом не из прихоти, а потому что мне и моему миру нужна помощь? Что скажешь, Атари Арракад? Или мне больше не называть тебя так?

– Мы отказываемся от имени семьи, и это тоже не тайна.

– Хорошо, Атари-без-семьи. Значит, сейчас ты пришла сюда не помочь мне, а помешать, ведь ты знала, что я буду здесь. Для этого тебя отправили?

Лицо Атари покрылось красными пятнами. Радан хмуро смотрел на сестру.

– Это правда, Атари?

– Я пришла соблюсти интересы мёртвых и жрецов Синевы и оказать посильную помощь аресу.

– Дозволенную помощь? – напирал Радан.

– Ту, которую я вправе оказать.

Боудар смотрел на племянницу, которую сам учил сражаться и ездить верхом.

– Что ж, ты приняла решение, Атари. Я не понимал его тогда и не понимаю сейчас, но это твоё решение. А теперь уходи и передай этому старому грибу Во́лдану, что было хитро отправить именно тебя, но следующего, кого он пришлёт вставлять мне палки в колёса, я убью. Даже если это будет он сам.

– Я передам твои слова верховному жрецу, арес, – жрица поклонилась и, не взглянув на брата, быстро ушла вниз по склону. Через минуту в сторону храма глухо застучали копыта её лошади.

* * *

Радан готовил обращение к памяти умершего, как это делают маги. Чертил знаки на земле, собирал энергию в кристаллы и ставил их в нужные точки, читал заклинания. Взять с собой свою походную сумку с магическими предметами было хорошей идеей.

Боудар стоял в стороне, прислонившись плечом к менгиру, и наблюдал. Радан объяснил ему, что отличие от жреческого воззвания состоит в том, что маг воздействует непосредственно на пространство, истончая границу миров и удерживая это истончение локализованно на могиле умершего. Таким образом, всё действо больше похоже на чтение знаков и просмотр воспоминаний, а не на разговор. Жрец же может призвать дух и беседовать с ним.

Когда он закончил, солнце уже клонилось к закату. Длинные тени кромлеха легли на курган.

– Я готов, арес. Я постарался отделить те воспоминания, что могут быть нам полезны, но это всегда очень сложно из-за личного восприятия человеком своей жизни.

– Хорошо. Начинай.

Радан поднял руки и звучно произнёс формулу. Его голос гас между холмами, но Боудар ощутил, как пространство изменилось, и увидел тонкую дрожащую пелену над могилой аракса. Он оттолкнулся плечом от камня, подошёл ближе и заглянул в это марево.

Перед ними проплывали в обратном порядке ожившие воспоминания Харрана Арракада. Летящее в лицо копьё явно было самым последним. Яростное сражение, попадание в засаду. Разговор с высоким худощавым жрецом и получение благословения. Спор с другими жрецами, и тут же Харран убивает их своей рукой. Ссора с молодым мужчиной, сероглазым и одетым в доспех Арракада. Поддержка его воинов, обращённые к нему восхищённые лица тех, кто в него верил и был бесконечно предан. Снова бой, уже с чужаками, Харран сражается просто невероятно – Боудар даже недоверчиво покачал головой. Он быстр, яростен и как будто не встречает сопротивления. И снова разговор с тем же жрецом где-то в тихом закутке нового празднично украшенного храма. Вот Харран стоит у алтаря в этом храме, ис потолка на него проливается слепящий белый свет, за его спиной тот же высокий жрец. Снова этот высокий жрец, убеждающий в чём-то аракса: его глаза горят, он говорит долго и вдохновенно. Вот они вдвоём у Каменного Копья – жрец призывает тот же белый свет и он входит в аракса. Харран сначала замирает, будто не может пошевелиться, потом неуклюже начинает двигаться. Снова сражение с чужаками, но более молодой аракс – явно просто талантливый воин с яркой харизмой, горящий вдохновением битвы. Картинки будто начали наезжать одна на другую, скомкались и превратились просто в подвижную рябь.