Наступало время ужина. Виталий и Николай сосредоточились на чем-то своем, возможно, недосказанном во время предшествующего столь содержательного разговора. Они остались в палате в ожидании того, когда им в очередной раз принесут положенное в больнице питание.

Левин, в свою очередь, захватив с собой кружку и ложку, вышел из палаты и чуть не столкнулся с раздатчицей, которая громким, но монотонным голосом повторяла: «Ужин, ужин». Восточного типа женщина, то ли казашка, то ли узбечка, шла по коридору, открывала двери в каждой палате и бросала в ее пространство одно и то же слово.

В столовой образовалась небольшая очередь, состоявшая в основном из пожилых женщин и мужчин. После оповещения о том, что можно идти на ужин раздатчица вернулась на свое рабочее место и одарила всех страждущих вторым блюдом. Белый и черный хлеб пациенты брали сами, как и чай, который наливали из стоящего на подносе чайника. Большинство пациентов садились на свободные места и молча съедали свой ужин, не обращая ни на кого никакого внимания. Лишь за одним столом сидели три женщины в возрасте от 60 до 65 лет, которые вели оживленную беседу. По всему было видно, что они провели уже несколько дней в больнице, познакомились и нашли общие темы для разговора.

Когда до Левина дошла очередь и он получил тарелку второго блюда, состоявшего из тушеных овощей с аппетитной, на первый взгляд, сосиской, то свободных мест за столами не оказалось, кроме того стола, за которым поедал свой ужин странный, небритый мужчина. К нему почему-то никто не садился, и ему ничего не оставалось, как сесть на одно из свободных мест за этим столом. На слова «Приятного аппетита!» он исподлобья метнул довольно сердитый взгляд на Левина, потом перенес его на его тарелку, застрял на находящейся на ней сосиске и плотоядно облизнулся. Не получив от него никакого ответа, Левин поставил тарелку на стол, пошел к чайнику, налил в кружку чай и вернулся на свое место.

Сосед по столу уткнулся в свою уже пустую тарелку, кусочком белого хлеба дочиста обтер ее и даже облизнул свои пальцы. Поскольку Левин не собирался покушаться даже на аппетитно выглядевшую сосиску, отдав предпочтение тушеным овощам, то у него промелькнула мысль предложить эту сосиску соседу по столу. Он хотел было уже это сделать, но его угрюмый вид с явно выраженным неудовольствием на лице остановил Левина от подобного предложения. Сосед допил чай, ни слова не говоря, встал из-за стола и при этом чуть не уронил стул, который успел подхватить проходящий мимо мужчина. Ничего не замечая вокруг себя, сосед стал выходить из столовой, выделывая ногами какие-то немыслимые зигзаги. Пошатываясь из стороны в сторону, он свернул в коридор и исчез из поля зрения.

«Везет же мне, – подумал Левин про себя. – И в обед, и в ужин оказался в такой доброжелательной, разговорчивой компании!».

Оглянувшись вокруг, он заметил, что некоторые столы освободились и, кроме той компании щебечущих женщин, которые продолжали оживленно беседовать между собой, все остальные пациенты были не только молчаливы, но и какими-то подавленными и надломленными. Было очевидно, что болезни полностью завладели этими людьми и их физическое, а главное психическое состояние не только оставляет желать лучшего, но и требует врачебного вмешательства.

Поэтому, не поддаваясь гнетущей атмосфере, которая царила за столами, Левин сказал себе: «Спокойно. Не стоит принимать только что сидящего напротив тебя мужчину за некоего странного типа. Он такой же пациент, как и ты. Возможно, что со стороны и ты выглядишь не лучше его. Поэтому принимай все, как есть.