Есть ли среди них Зои?

За одной из дверей находится санузел, слишком обычный для такого жуткого места. Темный кафель, белая сантехника, душевая кабина за однотонной шторой и зеркало над раковиной. Никаких лишних, а главное пугающих деталей. Я будто попала в провинциальную гостиницу или придорожный мотель. Мне остается надеется, что владеет этим мотелем не семейство Бэйтсов.

Оставшись одна, я делаю свои дела и высматриваю на полу застарелые пятна крови. Ничего. Здесь чисто. Пахнет хлоркой и освежителем воздуха. Какие бы темные дела не происходили в этом помещении, кто-то устранил все напоминания.

Маньяк держит свои владения в образцовом порядке. На минуту мне даже становится стыдно. Я представляю, в какой ужас он пришел бы от бардака, что царит в моей нью-йоркской квартире. Одна только душевая выглядит так, будто я каждый день разделываю в ней трупы. И храню в холодильнике. Это бы объяснило смрад, раздающийся оттуда, стоит только открыть дверцу.

Я отказываюсь от идеи принять душ, хотя искушение велико, тело ощущается грязным и издает неприятный запах. Не стоит. Дверь закрывается снаружи, и я не чувствую себя в достаточной безопасности, чтобы раздеваться. В качестве компромисса я стаскиваю футболку, оставшись в спортивном лифчике, и намочив ткань в раковине, обтираю лицо, плечи и кожу подмышками.

Я чувствую себя лучше, но мое отражение в небольшом зеркале все равно производит удручающее впечатление. Под глазами синяки, волосы спутались и сбились в колтун, глаза лихорадочно блестят. Я представляю на своем месте Зои. Учитывая, что она даже с опухшей от слез физиономией была красавицей, вероятно, она и в таких безумных обстоятельствах осталась бы королевой школьного бала. Как героиня слэшеров. Меня всегда поражало, что избитые, вымазанные в грязи и крови, они все также миловидны, как в начальных сценах до момента атаки. Это магия кино.

В жизни все иначе.

Похититель ждет меня в коридоре. На мгновение я задерживаюсь, вглядываясь в стекла его противогаза, пытаясь дорисовать за стеклом и пластиком человека, но ничего не выходит. Его жуткий образ сбивает с толку. Мне начинает казаться, что под маской ничего нет, или он вовсе какой-то киборг. Современный Франкенштейн, сбежавший из-под контроля своего создателя. Но я слышу дыхание через фильтр. Оно тихое, но вполне человеческое. В лесу к противогазу была пристегнута трубка, наверное, именно она и издавала те неприятные, свистящие звуки.

Меня так и подмывает дернуть за фильтр вверх, но я понимаю, что получу пулю раньше, чем приступлю к осуществлению этого маневра. Если под этим облачением и прячется простой смертный, он не допустит, чтобы я видела его настоящее лицо. Мне нельзя его видеть.

Если я его увижу, подпишу себе смертный приговор. Он не даст мне уйти.

Он и сейчас не торопится, но пока есть крошечный шанс. Мне до сих пор неизвестно, не являюсь ли я первой и единственной жертвой. Вдруг он испугается того, что натворил, и попытается сдать назад. Никому не хочется в тюрьму. Обладание Зои не стоит того, тем более – ее подругой, сцапанной по нелепой случайности. Быть утешительным призом – по-своему унизительно, но я привыкла. Вероятно, для Брэда я тоже была чем-то подобным. Теперь место взбалмошного парня-наркомана Зои занял ее преследователь.

Но всем им нужна только она. Не я.

Я молчу, пока мы идем до двери. Я набираюсь храбрости. Посещение уборной и водные процедуры вернули мне прежний боевой настрой, а злые мысли придали нужный импульс.

Если ему нужна Зои – пусть пойдет и заберет ее. Я хочу на свободу. Меня мутит от мысли, что я снова окажусь запертой в этой ужасной комнате.