«Хорошо, что я не впечатлителен», – подумал я, когда включил свет. Я стоял в кабинете римско-католической библиотеки. Меня встретило разнообразие старинной мебели – изящные диваны и кресла перемежались с многочисленными журнальными и кофейными столиками. Невысокие книжные шкафы, доходили только до середины стен, намекая на удобства их использования сидя. По классическим узорам панелей стен, тяжёлым гардинам на окнах, чёрному дереву паркета можно было предположить, что этому интерьеру не один десяток лет. Или эпох. Мебель похоже была коллекционной, но в идеальном состоянии, подчёркивающем достоинства её возраста. Я присел на маленькую банкетку. Рядом со мной стоял первый шкаф из группы ему подобных, и в очертаниях его внутреннего мира я заметил книги Древнего Китая на языке оригинала.

У меня снова закралась навязчивая мысль, что здесь уж точно начинается новая страница моей жизни, как любопытствующего историка, пытливого скептика и мало повидавшего человека.

Заснул я только через пару часов экскурсии меж всех сокровищ, обложившись добрым десятком реплик древнейших рукописей и даже не читая их, а перелистывая страницы и улыбаясь от удовольствия.

***

Было такое чувство, что я в вынужденном отпуске, запланированном кем-то очень заботливым и любящим. Утром, против обыкновения своей привычки, я проснулся раньше солнца, нашёл на кухне кофе, турку, сахар, печенье и сразу же уселся за книги. Как мелькнул световой день? Когда я ел? И что? Я не обращал внимания на физические потребности организма, сознание было охвачено азартом и любопытством. Передо мной лежали труды, многие из которых вскользь упоминались в университетские годы, как недосягаемые к прямому изучению. Некоторые книги я видел только в плохих переводах, другие содержали в себе совсем иное, нежели интерпретировала наша преподавательская коллегия.

Мелькнул день. Потом второй. А на третий я должен был идти в гимназию. Эта перспектива вызывала негодование. Но я поборол себя – наспех просмотрел ученическую программу и лёг раньше обычного этих двух ночей.

Утром, выходя их подъезда, я снова был очарован безлюдным тихим двориком и вдруг осознал, что не был на улице все выходные. Свежий влажный воздух наградил меня лёгким головокружением и тошнотой.

После занятий я сознательно быстро сбежал из школьной суеты. Я спешил в свой новый храм, к моим богам и идолам, в идеальную келью отшельника. А по дороге обдумывал, разрешит ли хозяин этой квартиры остаться мне ещё на пару лишних недель. Хотя и их было бы недостаточно – слишком уж велико и необъятно для одной жизни наполнение тех шкафов.

Немного грустный от этих мыслей, я преодолевал многочисленные пролёты лестницы, как неожиданно передо мной предстал Симон.

– Вы обещали заглянуть, – улыбался он.

– А давайте лучше вы – ко мне, – смело выпалил я.

– Хорошо, только через час, Павел. Я вижу вы рады находке?

Я вопросительно и внимательно посмотрел на него.

– Я имею в виду коллекцию, – объяснил он.

– Да. Мне кажется, такая находка случается в жизни лишь однажды.

– Как вы правы. Я зайду к вам через час, – сказал он с лёгкой усмешкой и стал дальше спускаться по лестнице, насвистывая какой-то мотив. Очень знакомый.

Я поспешил к себе. Войдя в квартиру, я хотел разложить весь свой книжный хаос последних дней и приготовиться к гостю. Но, убирая первые же книги, засмотрелся на одну, потом открыл другую, и всё! Я очнулся от тихого смеха за спиной. В открытых дверях стоял Симон, а я сидел на полу с полуснятым пиджаком среди башен из книг, рукописей, журналов и своих блокнотов.

«Хорошо, что в штанах», – подумал я.