Дверь не открывали. Я не расстроился, у меня теперь было направление, и пусть цель сегодня не достигнута. Я с улыбкой развернулся к лестнице и натолкнулся на Симона.

Он, по-видимому, стоял какое-то время у перил и наблюдал моё «представление» у тамбура. Взгляд его блестел юмором. Я быстро взял его за руку.

– Хочу быть твоим другом, – торжественно сказал я.

Он глубоко вздохнул и очень крепко обнял меня.

– Пошли, – сказал он, открывая тамбур. – Павел, Павел, и почему ты бежишь меня, – говорил он по дороге в свою квартиру, – почему не веришь в меня, – продолжал он, пока мы входили.

Я ликовал в своей умиротворённой душе. Словно только что принял крещение. Или прошёл испытание на верность. У меня не было ни одной мысли, ни единого желания, я просто шёл за голосом в сумрак нового мира.

Мы вошли в его квартиру и первое, что он сделал – это отдал ключи.

– Хозяин квартиры не против, чтобы ты ещё побыл здесь, – тихо сказал он.

Тогда-то у меня и закралось подозрение, что Симон и есть этот самый хозяин, но я молча взял ключи и огляделся. Квартира Симона являлась зеркальным отражением квартиры напротив, только шкафов было меньше, и весь интерьер выглядел не таким «возрастным», но классическим и спокойным. Светлые стены в оправе деревянных плинтусов, ореховый пол, в тон дверям. В гостиной, куда он сразу меня завёл, было все также – мягкая мебель, шкафы, столики, тумбочки; не было телевизора и других, отвлекающих сознание достижений цивилизации. Всё в спокойных, сине-серых оттенках. Я сел в глубокое тёмное кресло. И вдруг вспомнил, сколько сейчас времени! В окно с немым укором смотрела ночь тысячью ярких звёзд и полной луной.

Симон вошёл в комнату с чаем и сушёными фруктами – нашей общей слабостью.

– Я наверное не задержусь у тебя, – начал извиняться я, вставая. – Прости, уже так поздно. Я совершенно забыл о времени.

Он жестом остановил меня.

– Когда побеждаешь – время летит незаметно. Посиди немного. Я не против. – И он сел в кресло рядом.

Наступила та самая неловкая минута, когда обоим всё ясно, но слов не подобрать. Я впервые был среди побеждённых. И не мог поднять глаз.

– Не надо, Павел. Не придумывай себе лишнего, – внезапно сказал Симон.

Я посмотрел на него. Каким спокойствием сверкал его синий взгляд! И я мгновенно отпустил все, что случилось, забыл, как эти дни блуждал среди упрямства. Меня поймали, чтобы освободить.

– Я хочу заходить к тебе в гости по вечерам, – начал Симон, – можно? – добавил он немного юмора.

– Ты шутишь? Я сегодня прожил целую эпоху самопознания, и этому причиной был ты! И ты ещё спрашиваешь такое! Не беспокойся, я теперь знаю, как себя вести.

– Уверен? —спросил с сарказмом он.

– Почти, – выдохнул я. – Если ты и понимаешь всё, то для меня некоторые простые вещи оказываются целыми открытиями. Какая должна быть устремлённость и осознанность у человека, чтобы обладать столькими знаниями и собой, как ты! Наверное, только сейчас я смутно различаю в себе и ревность, и зависть, – вздохнул я.

– И это нормально, Павел. Я здесь, чтобы ты это пережил. Я помогу тебе. Но будет не так, как ты привык. Всё будет не просто. Это долгий процесс, и на первых этапах – трудный. Ты должен будешь осваивать материал, проникая в сердце идей, в их разные смыслы, примерять образы к своему сознанию, и прослеживать, насколько они близки тебе и какие последствия могут иметь. С другой стороны, ты должен будешь вести обычную жизнь, внимательно и терпеливо следить за собой, своими словами и действиями. И тогда, при полном контроле изнутри и вовне, ты сможешь начать видеть связи и мотивы поведения и мыслей людей. И все последствия. Это главные истины, что поведут тебя дальше. Поведут нас вместе.