3. -1

Надолго в кухне родители задерживаться не стали, вскоре после меня поднявшись наверх и направившись к Мирте. Переодеваясь, я слышала, как они прошли мимо, привычно скрипнув половицами, и как громко (для ночной тишины) хлопнула дверь соседней комнаты, закрывшись за их спинами. А потом ещё битых полчаса лежала, бездумно уставившись на растрескавшийся потолок, под аккомпанемент доносящегося через стенку скандала, различая лишь грозный шёпот отца, тихие замечания матери да невнятные попытки сёстры оправдаться, то и дело прерываемые её же жалобными всхлипами. Лежала и улыбалась. Но не тому, что Мирту ругают — пускай и заслуженно — а тому, что после такого разноса она ещё точно будет долго реветь в подушку. А значит, мне не придётся её будить.

Наконец, родители оставили Мирту в покое и снова вышли в коридор. Их спальня — единственная из всех — располагалась на первом этаже, и потому я была уверена, что они непременно заглянут ко мне на обратном пути. Чтобы не ходить по лестнице лишний раз. Но не боялась, а терпеливо ждала, отсчитывая секунды до их появления... Однако родители проведать меня почему-то не завернули. Они даже не задержались возле моей двери, что, с одной стороны, говорило об их безграничном доверии (да и куда бежать-то на ночь глядя?), а с другой — нарушало мои планы (а вдруг они застанут меня в самый разгар подготовки?). Так что на всякий случай я пролежала ещё минут двадцать и только потом вылезла из-под одеяла, накинула халат и прокралась к сестре.

— Спишь?.. — спросила, беззвучно отворив дверь.

На грани восприятия — но Мирта всё равно уловила вопрос, тотчас повернув ко мне заплаканное лицо.

— Сильно ругались? — я воспользовалась этим завуалированным приглашением и прошла к кровати, примостившись на её краешке.

Сестричка кивнула — и, шмыгнув носом, вновь ткнулась в подушку.

— Отец сказал, что выгонит меня из дому, если Нарта повторит мой сомнительный подвиг, — с трудом разобрала её приглушённые пояснения. — Что я опозорила семью и уже никогда не верну его уважения...

— Главное, что сейчас не выгнал, — попробовала сыграть роль матери.

Однако Мирта пропустила мои слова мимо ушей.

— А ещё он сказал, что теперь ни один мужчина мира не согласится стать моим мужем! — она продолжила изливать мне душу. — Кому нужна ветреная жена? И мой единственный шанс выйти замуж — тот, кто меня обесчестил.

И я мысленно похолодела.

— Папа собирается его найти?

Это было бы печальной новостью.

— Собирался, — угрюмо поправила меня сестра. — Но по одному имени это сложно сделать. Да и вряд ли он назвался настоящим...

— Он не местный, что ли?

— Угу, — донеслось сквозь ткань.

Стало легче.

— А откуда?

— Не знаю. Обещал жениться и увести в город… Иначе я бы ни за что с ним не легла! — приподнявшись, Мирта возмущённо стукнула кулачком по одеялу и рухнула обратно, затрясшись в истерике. — Я же не дура, что бы там родители обо мне ни говорили...

Иного и не подозревала.

— Ты просто очень доверчивая, — я погладила сестру по нервно вздрагивающей спине.

«А ещё молодая, красивая и влюбчивая», — добавила про себя.

Но первое быстро проходит, с третьим её уже поставили на место, а второе… Второе сыграет мне на руку. Надо только кое в чём убедиться.

— А какой он? — придвинувшись ближе, вкрадчиво поинтересовалась я.

Как закадычная подружка, которыми мы когда-то были.

— Красивый?

— Скорее, необычный.

— Светлый, чёрный?

— Русый. Волосы чуть темнее моих. И глаза такие синие-синие, как море на картинке.

— А рост?

— С папу примерно. Только стройнее, — не почуяв в моём любопытстве ничего странного, Мирта наконец-то отвлеклась от проблем и улеглась на щеку, погрузившись в приятные воспоминания. — И нос не картошкой, а тонкий. Но не так, чтобы порезаться, а просто. Под стать узкому лицу. И сам он весь какой-то воздушный и лёгкий. У меня с кружевом ассоциировался. Всего лет на пять нас старше, а постоянно улыбался! Шутил, пальцы мне целовал, стихи читал… Я проверила потом в библиотеке — свои, не украл. Говорил, влюбился без памяти, цветы в яркой бумажной упаковке преподнёс перед… Ну, ты поняла, — смутившись, всё-таки сникла сестрёнка. — Правда, они на морозе завяли быстро.