Училась Наташа средне, и поступление её на физмат выглядело довольно неожиданно. Новые знакомства в институте, новые ухаживания быстро охладили её чувства к Максимову. Она с такой же лёгкостью, как с Ястребовым, освободилась от уз любви к Петьке и сообщила ему об этом. Но тот не смирился с данным фактом и в дни приезда Наташи домой, на каникулы, клялся в любви к ней и требовал объяснений. Не получая прежней взаимности, он терзался и обещал искалечить каждого, кто станет её очередным фаворитом.

Феоктистова окончила первый курс института и по ряду причин перевелась на заочное отделение. Летом она съездила в районо и нашла работу в Чудотворихе – деревне, расположенной на краю тайги у подножия горы Вострушки или Вострухи, как называли её в деревне. В местной школе Наташа окончательно оформилась и имела возможность немного развлечься и отдохнуть до начала учебного года.

Палин каждый вечер ходил в клуб в кино или на танцы в надежде снова увидеть Феоктистову, но встреча произошла только через неделю. Они практически молча станцевали дважды, лишь изредка перебрасываясь дежурными фразами и обмениваясь подобающими при этом любезностями. Во время второго танца Егор попросил разрешения проводить её. Наташа безразлично ответила: «Как хочешь».

После танцев Феоктистова в числе первых вышла из клуба. С крыльца Палин увидел, что идёт она медленнее, чем обычно, как будто ожидая кого-то. Первоначально принятое решение «не провожать» в связи с её равнодушным ответом «как хочешь» сразу изменилось. Нога уже не болела, и Егор быстрым шагом догнал её.

– А я думала, что ты не станешь меня провожать. Это было написано на твоём лице… На сей раз я ошиблась, – сказала Наташа, когда он пошёл рядом.

– Да… Но мне показалось… потом ты захотела, чтобы я проводил тебя.

– Ты начинаешь делать успехи, Егор.

– Это радует, однако мне хочется продолжить так интригующе прервавшийся неделю назад разговор.

– А я не помню о чём мы говорили. Да и зачем?

– Наташ, ты всё прекрасно помнишь. Мне очень полезно знать мнение девушки, почему меня нельзя полюбить.

– Я так не говорила. Я сказала, что мне опасно тебя полюбить… Многие девчонки наверняка хотели бы дружить с тобой. Ты неплохо физически сложен, умён, трудолюбив, добр, честен. Я не могу найти в тебе недостатков, как, наверное, и другие девушки. Но ты такой деловой, такой правильный, что к тебе немногие решатся подойти… Ну, а для меня полюбить тебя опасно.

– Но почему?!

– Ты наверняка знаешь, какие обо мне слухи ходят. Я и вертихвостка, и всякое другое. Сейчас мне неважно, что обо мне думают. А если мы полюбим друг друга и опять что-то не получится, что тогда? Этого мне многие не простят. Мама тоже, если за разрыв с Сашкой она на меня долго сердилась, а с тобой – тем более.

– Ну, не так уж много чего говорят, как тебе кажется. Во всяком случае, я этому не верю и не обращаю внимания. Что касается нарисованной чёрными красками возможной перспективы наших отношений, зачем такой плохой конец. А если всё будет хорошо?

– Я в это плохо верю… И вообще, давай не будем больше об этом.

– Не будем, так не будем… А может ты ещё никого по-настоящему не полюбила?

Они медленно шли по улице, каждый думал о чём-то своём. Было прохладнее, чем в вечер их первой встречи. Егор снял куртку и накинул на плечи Наташе. Она не стала возражать. Постепенно снова разговорились, но уже о другом: о его поступлении в институт, о её делах. Разговор перешёл в рамки обычной болтовни при встрече двух хороших знакомых. Егор не заметил, как они дошли до ограды её дома и сели на скамью у ворот. Дик начал было лаять, но услышав голос хозяйки, замолчал. Вскоре Наташа начала прощаться: