— Потому что она старая? — прикусив губу, робко предполагаю.
— Горгулья, конечно, старая, но пока не выжила из ума, — ну, я бы с этим утверждением поспорила, знаете ли. — Легче подделать оценки, прибавив себе пару хороших.
Понимаю, что Герасимов прав. Боже правый, какая же я тупица! Проверить не могу, что собиралась так подставиться!
— Уткина, отомри. Это не конец света. Жизнь продолжается.
— Ты не понимаешь…
— Горгулья действительно могла не заметить, если бы ты исправила, — непривычно мягким голосом замечает.
Он что, пытается меня успокоить?
— А если бы заметила? — нервно восклицаю. — Это было бы…
— Ничего бы тебе не было, — уверенно отрезает Арсен. — Ты лучшая ученица школы. Директор буквально молится на тебя. Горгулья бы повозмущалась, но она и без этого все время недовольная.
Когда Герасимов так говорит, все действительно кажется некритичным. Он же не знает мою мать, помешанную на оценках и репутации.
Положение дел таково: я должна быть лучшей. Должна поступить на бюджет в лучший физико-технический университет. Должна быть примером и гордостью семьи. Возможно, для семнадцатилетней девчонки на меня слишком много возлагают ответственности, но, знаете, я уже привыкла. Мне и самой нравится наука и математика, но иногда… Хоть на чуть-чуть мне хочется стать нормальной. Обычной девчонкой, которая, черт побери, знает как подделывать оценки и прогуливать уроки.
Похоже, Герасимов на меня плохо влияет, раз уже такие мысли лезут в голову.
— Думаю, ты прав, — задумчиво киваю головой.
Арсен как раз успевает спрятать журнал в стол, когда дверь открывается и в класс заглядывает Долматов. У него глаза чуть на лоб не лезут, когда он замечает меня.
— Да ты серьезно, что ли? Утка? — переводит ошарашенный взгляд с меня на Герасимова, а затем пошловато играет бровями. — Не знал, что ты теперь по хорошим девочкам.
— Заткнись, придурок. Это не то, что ты думаешь, — мрачнеет Арсен, подталкивая меня в спину рукой.
— А я и ничего не думаю, Арс, — облокотившись на косяк, Айдар покручивает на своих пальцах связку ключей. — Мне достаточно видеть.
Если вы ещё не догадались, эти двое — лучшие друзья. Обычно к ним прилагается еще третий недоумок — Сёма Грачов. К счастью, он не явился на мою аллею позора. Никак иначе это назвать нельзя. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться какие именно мысли витают в голове у Долматова.
— Чтобы ты не увидел, это не оно.
— Тогда что же ты делал в одном кабинете с нашей паинькой?
Вот сейчас Герасимов меня сдаст. Долматов узнает, что я хотела исправить свои оценки, а завтра и вся школа. Поверьте, парни те еще сплетники. Иногда они треплются хуже девчонок.
— Не твоего ума дело, — резко отрезает Арсен.
Они с Долматовский сверлят друг друга глазами. Должно быть, это какой-то исключительно мужского способ разрешения конфликта. Айдар чешет затылок, хмыкает и отступает, говоря:
— Ладно, понял. Не кипятись.
Что ж, по-моему самое время откланяться. Наверное, мне стоит поблагодарить Арсена за то, что он тут меня не оставил. Да и вообще, что сообразил запихнуть в шкаф. Видит Бог, без него меня бы засекли, но язык почему-то не поворачивается. Кивнув на прощанье, я бросаю тихое:
— Пока.
И буквально выбегаю из класса. Клянусь, я чуть не врезаясь в стену, настолько спешу убраться.
— Что ты сделал с нашей недотрогой? — доносится до меня в коридоре приглушенный вопрос Долматова.
Ответа я уже не слышу. И, откровенно говоря, этому рада. Надеюсь то, что произошло в классе действительно останется только между мной и Герасимовым, как бы странно это ни звучало.