Павлин работал натурщиком. Его приглашали художники и писали разные картины с павлином. Ветко Веткович никогда не брал в лапы (или что там у палочников?) кисти. Мастихин, карандаши, восковые мелки тоже ему ни разу не попадались. Павлин явно случайно забрёл в шпионскую школу по пути в мир искусства, хотя и написал в анкете, что устал от декаданса. Ветко Веткович любил точность, поэтому проверил значение слова «декаданс» по словарю.

Утка-Мандаринка работала воспитательницей. Будучи педагогом-теоретиком, Ветко Веткович обходил стороной настоящие детские садики и школы, но такой опыт у него всё же был, поэтому он непроизвольно одобрил решение Утки-Мандаринки переучиться на шпиона, вспомнив, как его чуть не затоптали на перемене.

Оставалась анкета Тигра. Тигр был прост. Он работал таксистом. Наверняка у Тигра тоже был мотив стать шпионом. Вряд ли таксопарк послал его по разнарядке повысить квалификацию. Всё это ещё только предстояло выяснить.

Ветко Веткович собрался выпить лимонаду, но вспомнил о рыжем коте. Его анкета ровным счётом ничего не проясняла.

Наверное, стоит рассказать подробнее о городе, где была основана школа шпионов Хамелеона Незаметнова. Город как город: площадь с фонтаном, главная улица с фонарями, парк с липами и прудом, рынок с картошкой и помидорами, кафе, тесные улочки, палисадники у одноэтажных домиков, почта, банк, редакция местной газеты «Голос Утконоса», больница, пара гостиниц, школа, детский сад, оранжерея, планетарий, пожарная часть, Дом культуры, библиотека, крошечная фабрика по изготовлению карнавальных костюмов, несколько магазинов, раскопки древнего поселения птеродактилей, стадион, старинная падающая башня и канава с лопухами – вот, пожалуй, и все достопримечательности. Но город целиком был таким уютным, аккуратным и обихоженным, что нравился не только местным жителям, но и туристам.

Культурная жизнь кипела в Доме культуры, порой прямо пузырилась, кипела и переливалась через край. Всё благодаря руководителю народного театра и его неизменной помощнице Цецилии Карловне. Когда-то она блистала в столице, потом вышла на пенсию и уединилась в тихой провинции. Никто точно не знал, сколько лет этой почтенной цесарке, но ходили слухи, что ещё сам Гусь Лапчатый хвалил её монолог про орлов и куропаток. Правда, столичные газеты писали об этом так давно, что найти статьи можно было только в архиве на минус втором этаже, то есть в подвале.

Цецилия Карловна с индюком бились изо всех сил, чтобы слава народного театра распространилась дальше канавы с лопухами, но с новым составом артистов нечего было и мечтать, а старый дал дёру в столицу.

Курлыльдук Яхонтов подозревал, что школа шпионов Хамелеона Незаметнова странным образом приманивает именно тех, чей талант мог бы раскрыться на сцене. Эту проблему они с Цецилией Карловной подробно обсудили по телефону.

– Надо пожаловаться и закрыть эту дурацкую школу! – сказала Цецилия Карловна и так тряхнула головой, что нарядная чалма с пером, которую актриса носила даже дома, съехала ей на клюв.

Честно говоря, Курлыльдук Яхонтов и сам так думал, но не решался высказываться открыто. Разве может профессия какого-то шпионишки соперничать с магией сцены! Однако в народном театре – безликая стая мышей, а у Хамелеона Незаметнова все как на подбор яркие личности.

– Мы несём культуру в этот блёклый безрадостный мир, а буквально за стенкой бедным недотёпам пудрят мозги! – продолжила Цецилия Карловна и протёрла шёлковым халатом портрет Гуся Лапчатого. – Вы меня слышите? Алло!