– Почему-то они пахли мылом и духами, – удивлённо сказал Генри, потирая нос.

– Тьфу! – фыркнул Эдисон. – Разве это не смешно? Полуночные коты думают, что они особенные. Но что в них такого особенного? Парочка сражений, хождение строем и необходимость сдать несколько дурацких экзаменов – и вот ты уже состоишь на службе у королевы. Конечно, обычно они живут во дворце, спят на мягких подушках, едят сардины банками… А ещё ходят на светские приёмы и могут любоваться видом с Тауэрского моста. Но что в этом хорошего, если тебе приходится всю свою жизнь посвятить королеве? Для меня свобода важнее! – Он осторожно огляделся по сторонам. – Вам стоит поскорее вернуться в башню. Мы же не хотим, чтобы Горацио вас застукал.

Нова и Генри последовали за котом и выскочили с «Лунного света». Лодка скрипела и стонала. На набережной сидела чайка, недоверчиво склонив голову набок. Едва она увидела Эдисона, как, тяжело взмахнув крыльями, взлетела и с громким криком скрылась в темном небе.

Нова обеспокоенно осмотрелась. Вокруг не было никого, кто мог бы их заметить.

Перед тайным проходом Новы они попрощались с Эдисоном. Кот внимательно посмотрел на детей. Девочке показалось, что она заметила улыбку на его морде.

– Понимаю, что на вас вывалили слишком много сразу, – сказал он, тихо мурлыча. – Вчера вы ещё не знали, что умеете разговаривать с кошками, а сегодня уже должны решить, хотите ли вы помочь нам победить Пенелопу. – Он запрыгнул на почтовый ящик рядом с Новой и сел на задние лапы. – Но, несмотря на то, что вы люди, думаю, всё будет в порядке, – сказал кот.

Нова рассмеялась и устояла перед искушением протянуть руку и погладить Эдисона.

– Без проблем. Ты весьма убедителен!

Генри кивнул:

– И, несмотря на то что ты уличный, пахнешь ты очень хорошо.

Нове пришлось простить Генри одну его особенность: по ночам ему было очень трудно вставать с постели, но зато утром он всегда был в хорошем расположении духа. Чего нельзя было сказать о Нове.

Генри стоял внизу старой деревянной лестницы перед классной комнатой и широко улыбался, глядя, как Нова спускается по покрытым ковром ступеням. Стена вдоль лестницы была увешана разнообразными рамками, в которых были фотографии и рисунки кошек. На некоторых из них рядом с котами можно было заметить и людей, но те всегда стояли на заднем плане, будто они были не так важны или попали на фотографии случайно. Нова устало убрала с лица прядь волос.

– Как у тебя получается так рано… – начала она, как вдруг громадная тень запрыгнула на её правое плечо.

Нова испугалась и чуть не упала с лестницы. Она сразу поняла, что это была одна из кошек, с которыми Генри играл на днях после школы. В последний момент Нова успела схватиться за тёмно-коричневые перила, сохранив равновесие.

Кошка так крепко вцепилась в её свитер, что Нова закричала.

– Что у вас двоих за шутки? – воскликнула она. – Это не смешно!

Генри едва сдерживался от смеха.

– Зато теперь ты точно проснёшься, – сказал он.

Нова подошла ближе и пихнула Генри в плечо. Прежде чем передать кошку Генри, она погладила её серебристую блестящую шерсть.

– В качестве наказания тебе придётся пойти со мной на урок математики, – сказала она животному, которое теперь дружелюбно мурлыкало.

Прямо около парты Новы кошки за последние несколько дней проделали огромную дыру в ковровом покрытии.

Поэтому кто-то, вероятно Горацио, закрыл её когтеточкой, поместив сверху ещё и гамак для кошек.

«Потрясающе!» – с завистью подумала Нова. Ей бы тоже хотелось сейчас немного отдохнуть. Зевая, она положила серебристый мурлыкающий комок в гамак. Нова перевела взгляд на левую стену комнаты, которая была частью внешней стены башни и имела лёгкий изгиб, и задумалась о том, как убедить Горацио сегодня заняться историей, а не математикой.