– Что? Что значит, в-третьих? Есть что-то ещё, чем вы можете испортить мне настроение? – сверкнул на него яростным взором де Гиш.

– И ещё, господин граф, – голос камердинера дрогнул, а на побледневшем лице залегли глубокие бороздки морщин, – самое худшее. Тот материал, образец которого вам прислал мэтр Гатто… Та материя…

– Ну что, чёрт побери? Что с ней? – поторопил его граф.

– Её больше нет в наличии, ваше сиятельство.

– Что? – де Гиш поднялся из глубокого кресла, стоящего в самом тёмном углу комнаты, и ступил в полосу света, падающего от окна. В чёрных глазах сверкали искорки гнева и одновременно интереса, словно он был заинтригован этим новым фактом, а чувственные, красиво очерченные губы растянулись в усмешке.

Граф подошёл к слуге и, заглянув в низко склонённое лицо, заговорил проникновенным, почти ласковым голосом:

– Я не ослышался, Жак? Вы сказали, что больше нет в наличии той самой ткани, которую мне пытались сбыть за бесценок, лишь бы я купил её у этого прохвоста Гатто?

– Да, ваше сиятельство, – сглотнув, шёпотом ответил слуга.

– И куда же подевался целый отрез ткани, которого, по словам того же мэтра Гатто, должно было хватить не только на новый костюм для меня самого, но и на обновки для всех пажей и лакеев в свите герцога Орлеанского?

– Его нет, – ответил Жак, но под давлением мрачного взгляда графа, откашлялся, прочищая горло, и уже громче добавил:

– Неделю назад всю эту ткань выкупили.

– И кто же? Кто посмел перекупить у меня ткань?

– Я не уверен, господин граф, но… – замявшись, Жак воровато посмотрел в сторону окна туда, где виднелось неказистое здание трактира, служившего гостиницей для путешествующих через Кале купцов, а в данное время – для прибывающих из Парижа придворных.

– Так и кто же это? – лицо де Гиша даже просияло в улыбке от предвкушения ссоры с незадачливым простаком, который посмел перекупить предложенную ему ткань.

– Я слышал, что весь материал ушёл на заказ графа Данжюса. Это, кстати, он – тот самый заказчик, для которого шьют все подмастерья портного вашей милости мэтра Савари.

– Он уже в Кале? И шьёт для себя парадный костюм? – спросил де Гиш, одновременно рассуждая вслух, – и не слишком ли много для него одного? В смысле ткани? Там хватит на пошив костюмов на троих, если не больше… Зачем ему столько?

– Вся ткань предназначается для пошива костюма только ему одному, насколько я успел узнать из разговоров в мастерской, – осмелев, Жак позволил себе пренебрежительно хмыкнуть в адрес племянника маркиза де Сент-Амана – всем известного парижского филантропа и затворника. – Может быть, граф Данжюс решил принарядить заодно и хранителей библиотеки своего дядюшки?

– Данжюс? С него-то может статься… Но, чёрт побери, та ткань была недешёвая! – постепенно закипая от гнева, проговорил де Гиш, – если ему вздумалось вырядить в дорогие камзолы всех дядюшкиных слуг – это будет настоящим оскорблением любому дворянину, а тем более мне! Где остановился Данжюс?

– В гостинице «Под знаком солнца». Это как раз напротив.

– Так…

– Но, господин граф, – нерешительно прервал его мысли Жак, – стоит ли затевать ссору всего лишь из-за куска ткани? Конечно же, нынче в Кале будет трудно отыскать точно такую же. Да и все портные уже заняты пошивом костюмов… Но может быть есть возможность отыскать мастера где-нибудь ещё? Можно послать гонца в Амьен. Да хоть в Реймс! Ещё не поздно. Да и подходящую ткань можно отыскать там же.

Де Гиш резко вскинул подбородок и надменно посмотрел на камердинера так, что озвучивать обуревающие его в тот момент гневные мысли не было никакой надобности.