– Это к Ну-ну? – спросила она.

– К нему, – усмехнулся Сан Саныч. – Весь такой деловой, а ничего же не смыслит в том, за что взялся! А у него там и дымарь, и другой инвентарь, с огнём связанный. Не дай бог, ещё один поджигатель будет на мою голову, тогда уж меня снимут, – он достал платок и вытер пот с шеи. Несмотря на утро, в кабинете было довольно душно. – Хотя оно, может, и к лучшему, если снимут, хоть высплюсь, на рыбалку схожу, а то Шиндин вон ловит, а я только смотрю да завидую. Ладно, вот вам листовки, берите, и дуйте к Ну-ну, то есть, к Пал Егорычу, нашему дорогому пчёлычу. Пасека его прямо к лесу выходит на окраине, так что если огонь от него пойдёт, быть большой беде. Тут хоть и безбожник, а перекрестишься! Побеседуй с ним, Стёпа. Ну и московскому гостю небольшую экскурсию проведи заодно.

– Вот ещё, я – будущий мастер леса, а не экскурсовод!

– Все профессии важны, все профессии нужны, – засмеялся Сан Саныч.

Мы закрыли за собой дверь.

– Так вот и будешь весь день за мной хвостом плестись? – спросила Стёпа, когда мы спускались по ступенькам.

Я не ответил: утро выдалось жарким, сильно парило. Стоило опять ждать ливня:

– Стёпа, да уж понял, что барышня ты когтистая, но хватит уже, может? С тобой я иду, не с тобой – какая разница. К тому же меня Шиндяй обещал как раз познакомить с этим, как его, с Ну-ну.

– Ах, ты ещё и с Шиндяем этим успел снюхаться? – сказала она, поджав губки. – Хотя, чему удивляться? Одно к другому всегда тянется.