Шифр души. Поэзия Алёна Костина
© Алёна Костина, 2025
ISBN 978-5-0067-4834-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Так мы потерялись
И эта ладья оказалась полной.
Уселись: судья, казначей церковный.
И каждый жену и пожитки в дорогу взял.
А нам всё нигде не хватало места
И ты для меня, как своей невесты
Тряпьём из рубахи бревенчатый плот связал.
Я помню, как плакала и просила,
Чтоб только вдвоём…. Пока хватит силы.
А ты оттолкнул и смотреть не хотел в глаза.
На волны…. И выдохнул облегчённо,
А я наблюдала за точкой чёрной
Пока океан этот остров в себя не взял.
А дальше? Не помню… Прости, не важно:
Хоть голод, хоть холод, озноб и жажда,
Хоть станет зубами морское зверьё терзать.
Последние мысли на брёвнах влажных:
«Найти уцелевшим… обнять однажды…»
Так мы потерялись две тысячи лет назад.
Моих сестёр
Ушло то время, где моих сестёр
За красоту тащили на костёр,
Во имя неразгаданной загадки
Со свистом кнут плясал на коже гладкой.
Но это было ранее… Тогда.
Теперь же, глянь на женщину в годах
Не чудо ли? Средь носогубных складок
Живёт улыбка, и живёт услада.
А сколько ей? На вид нельзя сказать…
Когда играют чёртики в глазах,
То все морщинки – будто ластик стёр,
И шарм особый в каждой из сестёр.
Ты, Господи, не будь всегда суров
Для тех из них, что наломали дров,
В ком жизнь берёт начало и растёт.
Они себе и розга, и костёр…
В мечеть ли входят, в храм или в костёл,
Всегда услышь, мольбу моих сестёр.
Домик-пряник
Домик-пряник и двор ухожен.
Баня. Кованый палисад.
А душа до телесной дрожи
Бъёт тревогу: «Семью спасай!»
Было всё, что для жизни надо:
Муж, детишки. Горел очаг.
Стало счастье «дышать на ладан»,
Тихо всхлипывать по ночам.
Словно гром у калитки грянул.
Разве учат таким вещам?
Повзрослела сестра Ульяна.
Мужа вздумала обольщать.
Эти взгляды и эти вздохи,
И халатик, в котором щель…
Не осталось стыда ни крохи,
Нет и совести вообще.
Он теперь по субботам пьяный
И смурной в остальные дни.
Всё понятно – виной Ульяна,
Хоть клянётся, что с ней ни-ни…
Как бы дурочка ни хотела —
Не решится на этот шаг.
Не дошло до измены телом…
Но, в душе-то они грешат!
И зачем он Ульяне нужен?
Это зависть? Азарт? Экстрим?
Домик-пряник. Покой снаружи
И змеиный клубок внутри.
Разглядит ли в окне прохожий
Одинаковость по нутру?
У сестёр даже мысли схожи —
За мужчину убить сестру.
В чемодане
Копила годами полезное даме.
Теперь избавляться поспешно учусь.
А воздух пропитан остатками чувств,
Которым нет места в моём чемодане.
И, чтобы он выдержал (старый ворчун),
Отброшу былые привычки, желанья,
Которым давно уже место в чулане.
Привязанность сердца поспешно лечу.
Игривые свёртки наивных надежд
Без меток, без бирок, без паспортных данных,
Желая уехать в моём чемодане,
Без устали стали выискивать брешь.
Из города их вывозить не хочу!
(И сколько душа-паразитка вмещает?!)
Полгода дурацких, пустых обещаний
И сладость, и горечь от смешанных чувств,
Которые я вперемешку с вещами
Затем, чтоб отправить на мусор ищу,
А память (её пожурю и прощу)
Несёт их назад, в чемодан возвращает.
Акелла
Пусть звучат… Чьи-то новые песни звучат..
Мне до них: ни особой охоты, ни дела…
Я сама из семьи нелюдимых волчат.
Даже пусть наша стая давно поредела.
Каждый день кто-то новый стучится в мой чат
Рассказать, что стареет вожак мой Акелла,
Только я из семьи нелюдимых волчат…
Я не брошу его! Я душой прикипела.
Если время жестокое, в силу причин,
Свалит с ног у обрыва Акеллу,
Я, используя всё, чему он научил,
Не позволю врагу подползти к его телу!
«Уплыть из города от зноя…»
Уплыть из города от зноя
С одной подзорною трубой…
Пусть даже в маленьком каноэ…
Хотя бы нА день, но с тобой.
В последней жизни
В той старой харчевне, где лавки пропахли вином,
Варила хозяйка к столу кукурузный початок.
В подсобке тазы и кувшины стояли вверх дном.
Метла, рукавицы (ещё не носили перчаток).
Шкодливее мыши, что лазит сюда за зерном,
Работница в фартуке с пятнами вечно помятом,
На печку прольёт настоявшийся чай травяной
И ноздри забьют щекотливые запахи мяты.
Когда ты явился котёнком в проёме дверном,
На этот бедлам почему-то смотрел, как на праздник.
Мы с первого взгляда друг другу понравились, но…
В итоге по жизни достались хозяевам разным.
И, как только кровь от любви закипела весной,
В скрипучей повозке меня увезли акробаты.
Мы дважды встречались при жизнях: второй и восьмой.
Надеюсь, что встретимся точно в последней девятой.
Про стакан молока
Жизнь в деревне простая. От сева до пахоты.
Вон трава по колено, коси не зевай.
Различал ли он раньше весенние запахи?
Нынче чует – соседка печёт каравай.
До обеда она с бутылями полощется.
Здесь к холодной воде бабам не привыкать.
И вокруг, что ни двор – в нём доярка-молочница.
Что же мысли его про стакан молока?
Всё скосил… да печаль – думы лезут, как поросли.
За медлительность стала жена понукать.
А соседкин стакан успокоил бы полностью.
От него бы коса заиграла в руках.
Но, об этом нельзя… даже думать – вполголоса!
Стал желанней рассвет и печальней закат.
Жизнь прошла. В седину перекрашены волосы.
Что ж к Ней тянет его, как на свет мотылька?
Дочку вырастил. Гордость! ИН ЯЗ! Переводчица!
Вышла замуж и скоро подарит внучка.
А он жизни не рад. Одного ему хочется —
Из соседкиных рук брать стакан молочка.
Жизнь в деревне простая. От сева до пахоты,
Да успеть бы к зиме заготовить дрова.
Но, дела подождут, ради глаз Её яхонтов
Он бы эту траву по стеблинке срывал.
Да и сколько той жизни…? И много ли радости…?
Так ли часто внутри сердце пляшет канкан?
Не поверит никто… Сколько горечи-сладости
Помещается в этот волшебный стакан!
Ах, какая душистая нынче акация!
Обостряются чувства… Куда их девать?
Долгожданный стакан, чуть не хрустнул под пальцами…
Стала ярче сирень, зеленее трава…
Всё покошено, собрано, нА зиму вспахано.
Принесла б молока… он бы пил по глоткам.
А душа так и ловит с волнением запахи:
Каравая и сена с Её чердака.
Деревня
За ставенкой резной жила царевна…
Теперь здесь даже ведьмы не живут.
И сам он дед. Пока ещё не древний,
То приезжает – выкосить траву.
Вздыхает в одиночку: «Было время…»
Рекой воспоминания плывут.
Теперь ему сюда не за вареньем…
Могилки расчищать. Нелёгкий труд.
Наползался в жарищу на коленях…
Напёк ли темя? Слышит наяву
Гостеприимство вымершей деревни:
– А на дорогу ягодок?
– Нарву.
Разноцветная степь
Зарисуй, – наша жизнь разноцветная степь.
То пестрит, то горит… Ветер дует, как в трубы…
Не раздумывай и торопись не успеть.
Может кончиться всё прозаически грубо.
Зарисуй, – наша жизнь разноцветная степь,
И чего только нам не приносит на блюде…
Не засохнут и краски на свежем холсте,
Как начнут проклинать целовавшие губы…
Жаль, могло бы не быть… Не коснуться совсем…
Или жаль, – никогда не случится, не будет…
С кем-то – мы разделяем и кров, и постель…
С кем-то рядом – готовы висеть на кресте…
Очень жаль, что порой это разные люди…
Для другого жениха
Накануне свадьба пышная.
Девка кается в грехах.
Ведь была рубашка вышита
Для другого жениха.
На губах (водой не смоется)
Сладкий след от тайных встреч.
– И глядеть не смей в колодец тот!
– Мамке с папкой не перечь!
Заберут беднягу в рекруты,
Твой позор уйдёт в молву.
И деваться больше некуда,
Кроме – замуж… раз зовут.
На душе печаль колючая,
Хоть отпущены грехи…
Подвернувшийся по случаю
Будет мужем неплохим.
Сердце, сердце, сердце, тише там!
Растяни, гармонь, меха!
Зря ли груди стали пышными
Да сосочки набухать?
Твой ребёнок – дар Всевышнего,
Хоть и семя пастуха.
Не промолвит слова лишнего
В доме свёкровом сноха.
Ночь не радует под крышей той…
Скоро ль окрик петуха?
Ведь была рубашка вышита
Для другого жениха.
Глаза расскажут
В окне столбы мелькают вереницей.
Стаканчик в подстаканнике дрожит.
Кокетничает с юной проводницей
Весёлый, симпатичный пассажир.
Смеётся, угощает шоколадкой,
Раскладывает киви и инжир,
Пытаясь показать, что он в порядке,
Что при таком безбедно можно жить.
Когда глазами с ним столкнусь украдкой,
Увижу: скальпель, кетгут и зажим…
Глаза расскажут, что ему не сладко…
А на подносе сладкое лежит.
Накануне свадьба пышная
Отшептал бы кто и вышептал…
Нету спасу, хоть убей!
Не тобой рубашка вышита.
Только мысли – о тебе.
С ней три года мы помолвлены
И вот-вот венчанья ждём.
Ты меня сразила молнией,
Огорошила дождём.
О тебе ни слова лишнего.
Как прознают, так сгнобят.
Не с тобою свадьба пышная
И кольцо не для тебя.
Я хожу, как неприкаянный…
Там обязан и должОн…
Ну, и было б сердце каменным,
Раз уж Бог даёт нам жён.
Нет же, бьётся пленным голубем,
Словно клеть ему мала.
Ты бы мне, хоть слово молвила
Или бровью повела.
Накануне свадьба пышная
Да, признаюсь – чёрт ей рад.
Всех гостей из дома кышнул бы!!!
Лишь бы свадьбу на разлад.
И с отцом, что всеми властвует,
Хоть до драки, до ножа…
Если б ты дала согласие
Ото всех со мной бежать…
Возможности
Ускользая, возможности шепчут: «Используй!
Мы так редки, нас мало – утонем в горсти.
Ты могла б принести, хоть какую-то пользу,
Ты могла бы и радость ещё принести.»
Натыкаясь на взгляды случайных прохожих,
И сама понимаю – могла бы… вполне…
Только в том парадокс и весь ужас, (О, Боже!)
Что не там меня ждут, куда хочется мне!
И от этого сбои во всех механизмах:
Всех колёсиков, шариков, клеток, систем.
И страшнее всего для меня в этой жизни:
Не «остаться ни с чем», а «остаться не с тем»!
«Всё к твоим ногам! – сердце простучит…»
Всё к твоим ногам! – сердце простучит.
Брошены на пол: платье и ключи.
Хочешь, обними! Хочешь, поругай!
Огненной водой смыло берега!
