– Утром Лавриков решил взять дело себе, а сейчас передумал. Почему? – спросила Рябинина.
После совещания они с Олегом остановились у входа в ОВД.
– Наиболее простые дела забирает себе начальник. Раскрываемость соответственно у него выше. Полезно для карьеры.
– И Лавриков так делает? – воскликнула Ольга.
– Так принято, – пожал плечами Олег.
– Значит, когда мы утром задержали Токарева, Лавриков решил, что дело раскрыто, и взял его себе, а потом нашелся второй труп, все осложнилось, и он поспешил вновь возложить ответственность на тебя.
– Примерно так.
– И тебя это не возмущает?
– Я прагматик.
– И ты будешь так же поступать, когда станешь начальником?
– Конечно. Я же еще и карьерист. – Олег хотел пошутить, но получилось очень серьезно, и Рябинина строго взглянула на него из-под длинных ресниц.
– Тебя подвезти? – Олег поспешил сменить тему.
– Спасибо, я за рулем. – Попрощавшись, она отошла к белой «девятке», стоявшей у тротуара.
Из «газика», развозящего сотрудников по домам, Олегу нетерпеливо сигналили. Не обращая внимания, он смотрел вслед Рябининой. «Красива, умна, на машине. Нет, Захаров, эта женщина не для тебя».
В дороге он не общался с коллегами, даже не слышал, о чем они говорили, – думал о Рябининой. И дома, ужиная, он думал о ней, и в кровати, засыпая, – тоже.
День третий. 11 сентября, суббота
«По данным на 16.00 10 сентября из-под обломков здания, взорванного на улице Гурьянова, извлечено восемьдесят пять трупов. Восемь из них – дети. В морги поступило семьдесят восемь тел, двадцать три из них опознано.
Оставшиеся в живых надеются, что смерть их родственников была мгновенной. Что никто из них не успел понять, что произошло. Самая страшная участь – даже на короткий миг очнуться под завалами. Темнота, боль, страх, проникающий в ноздри ядовитый дым (по некоторым данным, в подвале находился склад лакокрасочных материалов). «Я Бога молю, чтобы моя жена и дочь не испытали этого, – говорит мужчина с воспаленными уставшими глазами. – Я больше ни о чем его не прошу».
Газета «Московский комсомолец». 11 сентября 1999 года.
Будильник звонил все требовательнее. Не в силах открыть глаза, Олег тянул руку, давил на кнопку, желая прервать неприятный звон. Трель не прекращалась. С трудом он разлепил один глаз, взглянул на часы – половина четвертого. Он спал меньше двух часов.
Только теперь он сообразил, что звонит не будильник, а телефон.
– Слушаю, Захаров.
Конец ознакомительного фрагмента.