Айнди отвернулся; он вновь потерял интерес к разговору.

– Кто? – требовательно сказал Олег. – Скажите, Айнди… Люберецкие?.. Долгопрудненские?

Горец нагнулся, потрогал рукой землю, где теперь лежали его племянники, снизу взглянув на Олега.

– Мы сами их найдем, мент… Ты зря сюда пришел. Уходи. – Он склонил голову к камню и словно сам окаменел в горе.

– Зря вы так, – сказал Олег обращенному к нему затылку. – Нам все равно придется с вами поговорить. И чем вызывать вас по повестке в суд, лучше сделаем это сейчас.

Его словно не услышали.

– Это кто приезжал на джипе? Сайтанов?

Вновь молчание.

Олег постоял еще секунд пять, плюнул и ушел.

Романтические времена, когда раскрытие преступления было делом одного конкретного сыщика, прошли давно и бесповоротно. В наш прагматичный бюрократический век создана целая система, чаще без блеска, но зато методично работающая по серьезным правонарушениям, к коим относят и убийства, за исключением некоторых бытовых убийств по неосторожности и непредумышленных, раскрываемых, как правило, на месте.

В Москве, например, над раскрытием одного убийства работают: участковый, на участке которого произошло преступление, следователь и оперативники Отдела внутренних дел, следственная группа Окружного управления внутренних дел, сыщики с Петровки, работники прокуратуры. Все эти люди и организации, работая вполне самостоятельно, но по единой управляемой схеме, раскидывают пусть несколько и громоздкую, но довольно эффективную сеть, дающую реальные шансы на общий успех.

– Оба убийства, несомненно, связаны, – рассуждал Сытин. – Два брата, убиты почти идентично, с интервалом менее суток. Совпадением такое быть не может.

Олег и его непосредственный руководитель, начальник следственного отделения Лавриков почтительно внимали логике начальственной мысли. Оба они сидели за торцевым столом, примыкавшим к столу начальника ОВД. Кроме них, в большом зале со сдвинутыми в беспорядке стульями была только стажер Рябинина, сидевшая в одиночестве, так как за стол Сытин ее не пригласил.

То, что начальник заслушивал их одних, не было данью тяжести преступления, над которым они работали. Скорее наоборот: перед этим Сытин инструктировал подчиненных, ставя задачи на завтра – третий день после взрыва на улице Гурьянова. И только отпустив на короткий отдых тех, кому завтра придется «чистить» рынки, прорабатывать жилой сектор, обходить подвалы и чердаки, проводить регистрацию выходцев с Кавказа, он смог заняться так некстати обнаруженным трупом, хотя в другое время именно с трупа началось бы любое совещание.

Олег только что закончил отчет о прошедших событиях.

– Да… – задумчиво протянул начальник и умолк. Можно было подумать, что он задумался над поиском преступников, а можно было предположить, что начальник просто засмотрелся на прекрасные коленки очаровательного стажера. Может быть именно поэтому Сытин не предложил Рябининой пересесть за торцевой стол, когда после ухода сотрудников освободились места? Хотя, конечно, со стороны Олега подозревать пожилого начальника в подобном сластолюбии было дерзостью, скорее всего полковник просто не придавал значения тому, где сидит девушка.

– Вы что-то сказали, – кашлянув, произнес Олег.

– А!

– Вы сказали что-то, – громче повторил Олег.

– Да. – Начальник с усилием отвел глаза. – Ты что чихаешь, Захаров? Простудился? Следить за собой надо.

– Слушаюсь, – серьезно заверил Олег.

Рябинина словно ничего и не заметила. Сидела себе в одиночестве посреди пустого зала, в этой своей позе образцовой курсистки, и спокойно смотрела на мужчин.

«Откуда в ней это спокойствие, эта безмятежность под мужскими взглядами? – подумал Олег. – Воспитание, природа?»