– Ты, Сергеевна, не расстраивайся, – примирительно сказал он, после того как Алевтина Сергеевна закончила. – У каждого судьи – в три раза больше исковых заявлений, чем они могут рассмотреть. И они что делают? Отшивают тех, кто правил игры не знает. Поэтому люди и ходят в суд с адвокатами.

– И что, у обычных смертных нет шансов выиграть дело? – недоверчиво спросила Алевтина Сергеевна.

– Есть, – не слишком убедительно ответил Николай. – Но для этого пуд соли съесть надо и не помереть от заворота кишок. У тебя-то иск на большую сумму?

– Да не в деньгах дело, – вспылила Алевтина Сергеевна. Потом подумала и добавила: – Хотя и в деньгах тоже. На двести тысяч меня кинули.

– Двести тысяч – это сумма, – согласился Николай. – Но в дачных делах обычно в складчину нанимают адвоката. У тебя есть сочувствующие?

Алевтина Сергеевна на вопрос не ответила. Некоторое время ехали молча. Чтобы заполнить паузу, Алевтина спросила:

– Ну что, костюм-то на рыбалке опробовал?

– Не успел, – вздохнул Николай. – Холодно уже. Но внук позавидовал.

– Так у меня еще два есть, меньшего размера. Мне ни к чему. Я отдам.

– Вот спасибо! – обрадовался Николай. – Будем с ним вдвоем рыбалить.

– Внук-то один?

– Один. Четырнадцать лет в этом году стукнуло.

– А мои уже и правнуков могли бы мне нарожать. Но не торопятся, – поделилась Алевтина.

– Нарожали бы – по судам ходить было бы некогда, – заметил Николай.

Алевтина Сергеевна не знала, как оценить это высказывание. Утешение это было или подковырка. Опять повисла пауза. Но, слава богу, уже свернули к поселку.

– Твой кум на охране?

– Не, он уволился. Не приглянулось ему тут у вас. Требуют, говорит, много, а платят мало и нерегулярно.

– Ой, чего уж с них особо требуют, – не удержалась Алевтина Сергеевна. – Знай себе на кнопку пульта нажимай. Даже и не выходят из будки. Вот, смотри!

Алевтина Сергеевна высунулась из окна у шлагбаума и помахала рукой:

– Свои, открывай! – Шлагбаум тут же поднялся. – Видишь? – обратилась она к Николаю. – За что тут платить-то?

Они остановились у дома. Алевтина Сергеевна осторожно, чтобы не перепачкать новую обувь, выбралась из «газика». Открыла скрипучую калитку и широким жестом пригласила Николая следовать за ней. Она почувствовала себя как-то по-особенному. Пальто, каблучки, шарфик, ветер, гравий шуршит под ногами и следом идет мужчина. Прямо как в фильме. Мужчина, правда, одет в камуфляжную куртку и черные потертые штаны. Но если не оглядываться…

Они унюхали запах дыма, как только вошли и, не сговариваясь, бросились к двери, ведущей в подвал. Работающая тепловая пушка стояла в опасной близости от подпорного бруса, брус дымился, а когда они распахнули дверь пошире, потянуло сквозняком, брус ярко вспыхнул и затрещал. Алевтина Сергеевна рванула по ступенькам вниз, а Николай почему-то – назад на улицу. Алевтина Сергеевна схватила закрывавший банки с компотами старый пуховик и попыталась обхватить им занявшийся брус. Запахло горелым пером, и Алевтина Сергеевна почувствовала, как плавится на ее шее шарфик. Тут появился Николай с топором в руке. Ногой оттолкнув пушку, он схватил свободной рукой трехлитровую банку с компотом и стукнул ей об угол бруса. Банка лопнула, компот попал на огонь, по подвалу потянуло жженым сахаром. Отбросив горлышко банки, Николай принялся обтесывать топором тлеющую часть.

– Пушку выключи! – рявкнул он Алевтине Сергеевне. – И беги, тащи одеяло.

Одеяло, впрочем, не понадобилось. Пока Алевтина Сергеевна бегала в мансарду, Николай уже затушил огонь. Вокруг валялись битые трехлитровые банки, свинченные крышки, сморщенные вишни и размякшие яблоки.