На такой женятся (при условии, что ей можно верить), или убивают. Держать змею в любовницах – такая дурость только отцу могла в голову прийти. Впрочем, он же не себе ее подложил. И даже не Нарциссу. Впрочем, тот бы тогда еще не потянул. Сам был совсем зеленым сопляком. А дерзкая, брыкливая арданская принцесса – это тебе не связанная дрожащая служанка. Да и связать – не поможет. Парой фраз отобьет все… возвышенные стремления - лет на сколько-то вперед.

И хорошо бы. Освальд и вообще не одобрял плодить идиотов, а уж еще и во втором поколении...

Так что наглую соплячку Ли подсунули вполне взрослому Ричарду. Кстати, а подсунули или еще нет? Обычно такое Освальд подмечал сразу - наметанным глазом. Навострился – на жертвах отца и Нарцисса. Но по ледяной стерве Валерии не поймешь. По ней вообще ничего не поймешь. Что весьма непривычно.

Кстати, подросший и подматеревший (особенно вширь и в дальнейшую тупость) идиот Нарцисс теперь уже тоже на Ли поглядывает. Сначала-то побаивался. И ее, и ревности Ричарда.

На кой правда тому ревновать – при десятке с лишним баб в любовницах сразу? Но кто знает? Принцесса-то среди этой теплой пышнотелой компании – всего одна. Правда, не пышнотелая. И не теплая.

Безопаснее бы младшенькому и сейчас пялиться на Каро. Но ту отец ему и так рано или поздно подарит. Значит – неинтересно. Да и у Ричарда отбить не только будущий трон, но и любовницу… У папеньки попросить.

Намекнуть придурку, что Ричарду Ли не больно и нужна? И полюбоваться потехой. Если действительно нет - поглядим, отдаст ее старший братец или как? И в любом случае - взъярится отец. Быком на красную тряпку взревет. Он терпеть не может, когда его сыновья что-то делят... ну, кроме папочкиной благосклонности, конечно.

«Мои дети не станут хлебать из одной миски!» Что поделать - амбиции бывшего седьмого сына обнищалого графа.

Когда-то в пять лет Освальд поспорил с шестилетним Ричардом из-за прекрасного белого скакуна. Отец при них разрубил коня надвое. Чтобы никому не обидно.

С тех пор Освальд приучил себя не желать ничего. Кроме трона. Потому как тогда можно будет пожелать всё, что угодно. Хоть птичье молоко. А до тех пор – нет. А если вдруг забудешь – всегда можно вспомнить погибающее, жалобное ржание…

Забавнее всего, что из отцовской миски хлебать можно. И даже нужно. За ним доедать – не позор. Он же у нас - великий Бык Кельтланда. И всех одаряет с королевского плеча. Милостиво так. В том числе – жизнью. Не забывая почаще напоминать, что отнимет ее так же легко.

А вот за покушение на чужое (братское!) имущество даже Нарцисс схлопочет – и нехило. А Валерия… она, конечно, не конь, а пленная принцесса. Но люди так легко умирают… от хвори. Или с лестниц падают. Лошадь опять же может взбеситься… Впрочем, Ли – наездница не хуже самого отца. Вдруг выживет?

Если, конечно, не вскроется, что малышка всё еще носит девичий пояс. Тогда… тогда отец может ее и передать. Из рук в руки. Примерно наказав, разумеется. И ее, и Ричарда. Интересно, попортит ли Ли шкурку Нарциссу? Она же с клинком не расстается. И отец ее тогда лично придушит или сначала пошлет в застенки? В любом случае – будет весело.

Впрочем, Бык бы потом убил ее в любом случае. Вранья он не прощает никому, а уж пленнице… Облагодетельствованной, милостиво оставленной в живых! И даже всё еще здоровой.

Освальд ловко снял с доски только что попавшую в ловушку пешку. Под шумок доползла аж до шестой линии. Вернее – это ей казалось, что под шумок.

Все-таки в одном отец поступил разумно. Раз уж почему-то не убрал Ли сразу. Подсунув девчонку Ричарду, он мигом вывел ее из фигур в пешки. И уж дойти до восьмой линии не даст. В этом он не глупее среднего сына.