– Даже нашего первого секретаря, Усманходжаева, – тихо, склонив голову в его сторону, ответила Карина.

Тихо разговаривая, они медленно шли по улице Карла Маркса, в сторону сквера.

– Надо же, ничего не изменилось. Я когда в трамвае ехал в сторону ТашМИ, слышал позади себя разговор. Говорят, парк Горького открыли, даже карусели и качели заработали. Давай на сквере мороженого поедим, давно забытый вкус, который я сегодня вспомнил. Потом в парке покатаемся, – сказал Эркин, тут же остановившись и отдавая честь проходившему мимо них полковнику, чья грудь сверкала медалями и орденами. Полковник шёл с женщиной и ответил на приветствие Эркина.

– Молодца! В танковых, значит, воевал? Небось до Берлина на своей боевой машине дошел, а, сынок? – остановившись, спросил полковник.

Эркину тоже пришлось остановиться и повернуться к ним.

– Так точно, товарищ полковник! До Берлина на своём танке! – выпрямившись, отчеканил Эркин.

– Ну-ну! Молодца! Хвалю за мужество и отвагу! Вижу, на груди твоей всё написано, – с какой-то гордостью и грустью сказал полковник.

– Служу Советскому союзу! – вновь отчеканил Эркин.

– Ну ладно, идите… – взяв женщину под руку и медленно уходя в сторону парка имени Горького, сказал полковник.

Эркин проводил их взглядом и невольно посмотрел на Карину. Девушка с восхищением смотрела на него, но смутившись, тут же опустила голову.

– Что это ты так на меня смотришь, словно я подвиг совершил? – спросил Эркин.

– Вы герой! Просто восхищаюсь и горжусь, что рядом со мной такой человек, – ответила Карина, взглянув в его глаза.

– Скажешь тоже! Я лишь выполнял свой долг перед Родиной, – смутившись от таких слов девушки, ответил Эркин.

– Верно, долг… а вот Рустам не воевал, Володя воевал, он перед войной закончил второй курс ТашМИ, добровольцем ушёл на фронт, военным врачом хотел быть, но образование не полное. И сколько жизней спас! Его на третий курс восстановили, представляете? У него тоже есть орден и две медали. Говорят, многие студенты тогда ушли воевать, вернулись единицы, эта страшная война… я видела её… когда… когда погибли мама и брат, это было очень страшно… Вагоны перевёрнутые, огонь… многие горели и бежали… бежали и падали… этот запах горелого мяса до сих пор преследует меня… и крики… паника… мама лежит… она мёртвая… и брат, ему было всего десять лет… – остановившись и заплакав, вся дрожа, вдруг стала говорить Карина.

Эркин напряжённо смотрел на неё, успокаивать девушек он не умел, но вдруг схватив её за плечи, он прижал девушки к себе. Но Карина испуганно оттолкнула его и отпрянула назад.

– Прости… я просто хотел тебя успокоить. Я видел все эти ужасы там, на войне! И поверь, мы отомстили проклятым фашистам за всех убитых и за маму твою, и за брата! – сжав кулаки, произнёс Эркин, глядя мимо Карины.

– Поехали домой, я устала… – уходя в сторону выхода из сквера, сказала Карина.

Эркин молча пошёл за ней.

– Я думал, мы… – сказал было Эркин, но видя, что Карина быстро переходит через дорогу на остановку, которая в те годы находилась справа от старых Курантов, парень быстро пошёл следом за ней.

– Куда ты бежишь? Остановись уже! – воскликнул Эркин, Карина, резко остановившись, повернулась к нему.

Девушка не успела перейти широкую дорогу, редкие машины и маленькие рейсовые автобусы ездили по главной трассе города. Увидев автобус, Эркин схватив Карину за руку, выше локтя, быстро отбежал с ней к остановке. Автобус остановился, молодые люди побежали к нему и быстро войдя, сели в полупустой салон.

– Ты что делаешь? Автобуса не видишь? – разозлившись, спросил Эркин, испугавшись за Карину.