– Слава Аллаху, мой сын вернулся живой и невредимый, спасибо тебе, Всевышний… – с нежностью глядя на сына, подумала Мехри опа.

– Ну что, Батыр, нам тоже пора на работу. Спасибо за вкусный завтрак, Зухра. Но работа не ждёт, сама понимаешь, какие времена, опаздывать нельзя, – вставая с топчана, после того, как все, благодаря Всевышнего, обвели ладонями лица, сказал Шакир акя.

Вслух, на улице, никто не посмел бы говорить о вере, но так их учили отцы, не забывать о вере и Шакир акя, несмотря ни на время тяжёлое, ни на то, что нет-нет бывали и неожиданные аресты, после еды благодарил Аллаха за хлеб и просил здоровья близким, молился ночью, чтобы сын вернулся с войны, просил за всех сыновей. А работал Шакир акя в мастерской, в старом городе, где делал лопаты и кетмени, тяпки да вилы. Нужные во все времена вещи для узбеков.

– Мне тоже пора на работу, а ты что делать будешь, Эркин? Может со мной, на железную дорогу работать пойдёшь? А что, выучиться сначала на помощника машиниста, потом и на машиниста, – спросил Мумин, вставая следом за отцом и Шакир акя.

– Он только приехал! Пусть отдохнёт, отоспится, успеет ещё поработать, – заявила Мехри опа, с волнением взглянув на сына.

Женщина знала нрав сына, этот сидеть не будет и отдыхать тоже. Но ведь парень только с войны вернулся, Мехри опа с надеждой смотрела на сына, в ожидании его ответа.

– Некогда отдыхать, ойижон, я поеду в институт, может смогу поступить. У меня все документы в порядке, все даты стоят, когда и куда я прибыл. Может сделают уступку в приёме документов и разрешать сдать экзамены? Я попытаюсь, если же нет, что ж… найду работу и год поработаю, а на следующий год я непременно поступлю, – сказал Эркин, встав с топчана.

Мехри опа с гордостью взглянула на сына и довольно перевела взгляд на мужчин и Зухру.

– Поезжай, сынок, ты воевал, думаю, тем, кто воевал, есть льготы, иди, родной, прямо в гимнастёрке и иди. Отец, денег дайте сыну, пожалуйста, на трамвай и вообще… может есть захочет или в кино зайти, мало ли… молодой, пусть погуляет, – поглаживая плечо и отряхивая гимнастёрку сына, сказала Мехри опа.

Пока Шакир акя вытаскивал из кармана монеты, Мумин встревоженно смотрел на Эркина.

– Я знаю, ты врачом хотел стать, помню. Значит, ты в ТашМИ поедешь? Может я с тобой? Дода? Можно я сегодня на работу не пойду? Я же только помощник и поезд в Фергану уходит только поздним вечером, прошу Вас, – с мольбой взглянув на отца, спросил Мумин.

– Работу пропускать нельзя, сынок, ты же знаешь, ещё военное время, нельзя, сынок, пошли на работу, – ответил Батыр.

Тяжело вздохнув, Мумин прошёл следом за мужчинами к калитке, выходившей на улицу, всё же надеясь, что Карину он там не встретит. Парню не хотелось, чтобы Эркин и Карина оставались наедине. Эркин всё же взял монеты из рук отца, вспомнив, как он давал ему деньги и в школу. Но теперь, Эркин был взрослым мужчиной и понимал, что он должен содержать родителей, а не они его. И в институт поступить хотелось, тогда нужно будет искать подработку, можно и в самом ТашМИ. Так подумал Эркин, словно он уже учился там.

– А мы сегодня на вечер плов приготовим, может получится и мяса немного достать. На рынок сходить нужно, морковь с огорода принести, – сказала Зухра, собирая со стола пустую посуду.

– Я выйду на базар, ты морковь и лук порежь, я через час вернусь. Все ушли, к обеду Гули вернётся со школы, но им с Кариной немного картошки осталось, им хватит. Ну, я пошла, – поправляя платок на голове и крепче его завязывая, сказала Мехри опа.

– Я вынесу Вам деньги, Мехри опа, подождите немного. Хорошо, жара спала, а может я схожу? – предложила Зухра.