Протягивающий руку спасения доброжелательный старец в штрихах сияния, казалось, энергией света пронизывал мрачную ауру бедной страдалицы.

Глянув еще раз в бездонную пропасть, Мэллори встала, оперевшись на руку старца.

– Хорошо.

Вдвоем они углубились в сумеречную, едва различимую чащу.

Резко, с рвением, меня потянуло за ними.

В глазах размываются образы, черты, все мутно.

Стремительным рывком тело останавливает ударом, словно об стенку.

Мир, не успевая за мной, доезжает и из ломаных линий снова принимает свои извращенные формы. Все очень блекло. Синева вокруг стала зеленой.

Нет. Красной.

Синей… Зеленой… Опять красной.

Цвет не кончает изменяться.

– НЕТ!!!

Мэллори разрывают на части. Снимают скальп скользящими движениями острого ножика. Пилят кости в ногах. Не звери. Обычные люди. Все также – с любовью.

– Часть нас…

– Мы едины…

– На органы…

Едят мясо. Ее. Упиваются кровью. Жрут и обгладывают пальцы вопящей живой, прежде симпатичной девицы.

– НЕТ!!!

– Плоть едина…

– Мы едины…

– Единство уступит Единству…

Вспоров живот тесаком, одна из женщин с упоением заглатывает проступившие наружу кишки.

– ААА!!!

Мэллори все еще жива. Ее корчит от боли, страданий и осознания того, что с ней происходит.

Все проявляют любовь к ней. Никакого гнева, ненависти или иной неприязни.

Старикан, только что уводивший ее, ранее облаченный в серую рясу, объявляется из тьмы в белой… Хотя сложно наверняка разобрать в мелькании красного, синего и зеленых цветов…

– Мы любим тебя. Ты – Вершина! Твой Пожар – Откровение.

Мужчина целует в ухо обезображенную кровью Мэллори, в судороге сжимающую зубы и плачущую, мечтающую о скорой кончине.

Языком облизывает от уха к части оголенного черепа Мэллори, обнимает ее, прижимает к себе…