Они освещают путь Мэллори, выхватывая из темноты колючие ветки, острые камни и гниющие стволы могучих деревьев. Она бежит, не разбирая дороги, жажда выжить толкает ее вперед, и вперед, и вперед…

Внезапно перед девушкой возникает бездонная пропасть.

Я же зависаю прямо над ней бесплотным призраком, фантомом реальности.

Кровавые отголоски, отразившись от краев, над которыми возвышались сейчас кончики обнаженных ступней юной девушки, ознаменовали для Мэллори чудовищную глубину пустоты впереди. Она остановилась, задыхаясь, и отступила назад. Осмотрелась.

Пути назад нет. Лес сомкнул свои ряды, отрезая дорогу обратно. Там лишь культисты, выходящее один за другим из-за стволов вслед за ней.

Мэллори повернулась лицом к судьбоносной мгле в пустоте, приготовившись к неизбежному.

Или вперед, или назад, в лапы культистов, которые явно замыслили медленную расправу и нечто совершенно нечистое, сулящее пытки и боль.

Но в тот момент, когда Мэллори сделала шаг вперед к своей быстрой кончине, из темноты вырвался яркий сиреневый свет.

Озарил лес, отбрасывая отвратительные тени прочь.

Недоброжелатели, привлеченные страхом Мэллори, разбежались.

Лес затих, будто стыдясь своей ярости ночи.

В парабольных лучах потустороннего сияния к девушке подходит кудрявый старик.

Мэллори не сделала шаг в пустоту. Девушка замерла.

– Стой, дитя. Спокойнее, тише.

– Кто вы?! Чего вы хотите?!

– Мира, добра, любви…

– Это насилие! Вы из дома меня выкрали, накачали наркотиком! Какая, нахрен, любовь!

– Ты не так поняла… Ты наш вдохновитель, твой настрой…

Старикан медленной, почти незаметной поступью приближался к Мэллори, которая находилась в шаге от смерти.

– Я никогда не призывала никого пускать на органы, убивать и…

– Дорогая, ты же кричала: «Смерть капиталистам», «Долой Машину Единства», «Да падут они Жертвой»…

– Это было семь лет назад!

– Для нас, как вчера…

– И я просто развлекалась… Все не всерьез!

– Конечно, конечно…

Дистанция между двумя все сокращалась, старик не внушал опасений или ожиданий какой-то внезапности. Напротив – источал нежность, заботу, спокойствие. В пленящем баритональном тембре голоса, отдающегося эхом в пространстве, слышалось нечто манящее, отцовское, теплое…

– Вся жизнь – несерьезна. Все делается ради забавы.

– Это у вас шутки такие?! Кто вы такие, вообще…

– Мы – твои последователи, не более. Хотим лучшей жизни для всех.

Еще чуть-чуть, и распахнутые объятия старика уже смогут достать до отчаявшейся, застывшей на краю бездны.

– О чем ты? Какой?

– Пойдем с нами! Извини за внезапность, позволь показать…

При желании одетый в серую рясу старик уже мог спокойно взять за руку, плечи или талию девушку и силой уволочь с собой в темный свирепый лес, полный таинств.

Но нет.

Старец ждал, что девушка сама примет решение, лишь протянув руку.

Та металась глазами в поисках лучшего выхода. Нервы ее сдают, вот-вот примет решение в сторону смерти.

– Вы насильно затащили меня…

– Прости, недопонимание…

– Я кричала пустить! Твердо и четко! Не давала согласия!

Мэллори попыталась отпрянуть и, споткнувшись одною ногой, не нащупав твердой поверхности, пошатнулась, чуть не упав в сторону пропасти, свалилась на землю, на четвереньки, вжавшись костяшками пальцев в голую землю.

Старик не шелохнулся, не ринулся ей помогать. Лишь так же протягивал руку и улыбался.

– Они боялись, что ты не пойдешь.

– Правильно делали!

– Ребята были не правы. Опьянили чувства к тебе. Понесут наказание.

– А мне от этого легче?

– Прошу еще раз прощения. Прошу, пойдем со мной.

– Для чего?

– Я покажу, чего мы хотим и добиваемся. Мы не желаем зла.

Поникшая Мэллори подняла голову.