Луиза появилась в дверях гостиной и остановилась, внимательно глядя на него. В её взгляде мелькнул привычный вопрос, не требовавший ответа. Она была красива: яркая брюнетка с длинными волнистыми волосами и глубокими, загадочными глазами. Элегантное платье, лёгкий макияж и мягкая улыбка – всё казалось идеальным, словно списанным с модного журнала. Но Аркадий давно знал, что за безупречной внешностью не скрывалось ничего глубокого и настоящего.

– Добрый вечер, – негромко произнесла она.

– Добрый, – тихо ответил Аркадий, улыбнувшись скорее из вежливости, чем от желания.

Луиза подошла и коснулась пальцами его плеча, привычно взглянув в глаза. В её взгляде давно уже не было страсти или волнения – лишь спокойствие, отработанное годами. Политик медленно встал, чувствуя, как внутри просыпается знакомое равнодушие, от которого невозможно было избавиться.

Они молча прошли в спальню, где горел ночник, размывая очертания предметов. Луиза неторопливо сняла платье, аккуратно положив его на край кресла. Аркадий тоже спокойно разделся. В их движениях не было ни смущения, ни близости – лишь повторяемые раз за разом автоматические жесты.

Сблизились они молча, с механической точностью, рождённой привычкой, а не страстью. Аркадий обнял её за талию, ощутив гладкую, тёплую, но безжизненную кожу. Луиза прижалась к нему с лёгкой усталостью, будто делала знакомое действие без особого интереса. Он автоматически коснулся губами её шеи и почувствовал, как она на секунду задержала дыхание – не от волнения, а переключаясь на привычный режим. Они оба знали, что будет дальше.

Он медленно провёл ладонью по её спине, будто проверяя её реальность, но касание было пустым, словно к манекену: форма есть, а содержания нет. Луиза с отрешённой грацией погладила его по груди и плечу, избегая смотреть в глаза – в этом уже не было необходимости. Всё было известно заранее. Они легли на постель, и ткань прохладного покрывала на миг вызвала больше эмоций, чем прикосновения друг к другу.

Дыхание стало тяжелее, но не от возбуждения – тела просто знали, что пора. Он вошёл в неё без сопротивления, без слов и без ожиданий. Они двигались синхронно и бесшумно, повторяя давно поставленную сцену. Каждый жест был знаком, предсказуем, определён заранее. Это было не единение, а механическая симметрия, не страсть – а заученная привычка.

Аркадий чувствовал её тепло, но оно не грело. Он слышал её дыхание, но оно ничего не вызывало. Она двигалась навстречу, но не приближалась. Он действовал спокойно, точно и без интереса, как будто выполнял обязательную работу. Чувствовал её тело, но не её саму.

В какой—то момент Луиза чуть изогнулась, задержала дыхание и тихо застонала – не от наслаждения, а будто избавляясь от дневного напряжения. Аркадий ответил таким же глухим выдохом. Это было завершение, и они оба это понимали. Несколько мгновений они лежали рядом, не обнимаясь, разделённые воспоминанием о том, что когда—то было близостью.

Это был не секс – это был процесс. Не соединение, а совпадение. Когда всё закончилось, Аркадий смотрел на Луизу, но видел только привычные черты её лица. Он ощущал себя наблюдателем со стороны, смотрящим на незнакомых людей, совершающих давно известные движения.

Девушка выглядела такой же отстранённой и далёкой, и её взгляд был рассеянным и спокойно—равнодушным. Аркадий понимал, что они давно уже ничего не чувствуют друг к другу, но это не останавливало и не тревожило их. Всё происходило так, как должно было происходить – размеренно, спокойно, без эмоций.

После Аркадий лёг на спину, глядя в потолок. Луиза, будто по привычному сценарию, легла рядом и закрыла глаза, тихо выдохнув. В комнате вновь наступила тишина, полная знакомой пустоты и привычного безразличия.