Я уже почти забыла о нашей встрече с Димой в суете летних развлечений и многочисленных походов в гости к родственникам, когда примерно через неделю мы опять столкнулись с моим новым знакомым. Меня отправили за хлебом, и я, возвращаясь из магазина, скакала через одну ступеньку лестницы в подъезде, не забывая при этом отламывать вкусную хрустящую хлебную корочку, потому что нет на свете ничего вкуснее теплой ароматной горбушки. Поэтому я очень любила, когда меня посылали за хлебом, и все в семье знали, что булка, которую я принесу, опять будет обглодана по краям.

Надо сказать, мои родственники жили на пятом этаже старой «хрущевки», в чистеньком и очень зеленом районе, далеком от обычной городской суеты. И вот, я доскакала через ступеньки до второго этажа, когда на третьем хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице. Стоя на одной ноге, прижимая к себе булку хлеба одной рукой, а другую – вытянув в сторону для сохранения равновесия, я подняла глаза, мысленно обзывая всякими нехорошими словами того, кому мне сейчас предстоит уступить дорогу и тем самым прервать мою увлекательную игру. И вот так, дожевывая кусочек хлебной корочки, в усыпанном крошками платье, я нос к носу столкнулась с Димой, который, к тому же, был не один. Он держал за руку девчонку своего возраста, и не просто девчонку, а очень милую девчонку с самыми красивыми волосами на свете. Она была очень стройная, с длинной тонкой шеей, у нее была матовая белая кожа, длинные черные блестящие волосы и огромные черные глаза с пушистыми ресницами. А звали ее Оля. Я восхищенно смотрела на эту красавицу, забыв про все на свете.

– Привет, русалка, – сказал Димка.

Я перевела взгляд на него, он улыбался. Сначала смутилась, покосилась на красавицу, а затем тоже улыбнулась в ответ.

­– Привет-омлет, – пробубнила я себе под нос, и, все еще улыбаясь, отошла в сторону, пропуская их. И тут меня укусила какая-то муха. Мне захотелось надерзить ему, ей, это мой Димка, мой, я ведь с ним только познакомилась.

Я подняла голову и зло выдала:

– А вообще русалки с пиратами не здороваются.

На что Димка по-дружески слегка дернул меня за косичку и подмигнул.

Вечером я выбрала, на мой взгляд, подходящий момент, стесняясь и перебирая все возможные и невозможные варианты, и спросила брата, кто такой Дима. Просто Дима, учатся в одной школе, и ещё он сын одного из двоюродных братьев кого-то из родителей.

– А почему Добрый?

– Потому что Добровольский.

– Так получается, он – родня?

– Ага, родня. Типа, брат… Троюродный, вроде.

На этом мои вопросы закончились. Однако уже вечером, лежа в кровати, я испытала чувство радости от того, что с Димкой Добрым нас связывает не просто спонтанное знакомство, а более крепкие узы – узы родства, а родня – это тебе не просто «привет - пока», это нечто большее. И тут мне вдруг захотелось стать этой девочкой Олей, чтобы постоянно чувствовать себя так, как тогда, на скамейке.

Через два дня я сидела все на той же скамейке и читала. Был выходной день, солнечный и жаркий, и все ребята с родителями поспешили прочь из раскаленного города – кто на дачу, кто за город поближе к воде. Во дворе никого кроме меня не было. Тётя вышла из отпуска, и сегодня была ее смена, брат Лёшка уехал с друзьями в поход, поэтому ничего лучше не придумав, я разулась, забралась на скамейку с ногами и читала. Это был Волков – «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», потрепанная редкая книжка с крупным шрифтом и красивыми картинками. Мир сказок Волкова я открыла для себя недавно и полностью увлеклась книгой, так, что даже не заметила, как во двор на новеньком велосипеде въехал Димка. Он не спеша подрулил к скамейке, где я сидела.