– Мы услышали в разговоре наставников, что в Олсаде состоялась первая в истории казнь пособника данталли. Не терпится услышать эту историю!

– А самого монстра в Олсаде поймали?

Вихрь этих и аналогичных вопросов сбивал Бенедикта и Киллиана с ног буквально во всех коридорах, где они появлялись. Группки молодых жрецов обступали живую легенду, глядели восторженно и ловили жадными раскрасневшимися ушами любое слово великого палача.

Киллиан удивился тому, что молодые жрецы не оттеснили его от Бенедикта, а, наоборот, замкнули в круг и с интересом разглядывали, пытаясь разгадать, почему он приехал в компании столь уважаемого человека. Киллиану было неуютно в той роли, в которую его ставили. Он улавливал, что эти краснорясые стайки жрецов надеются на внимание – не только от Бенедикта, но и от него. Будто если он – Киллиан – отметит кого-то из них, это может на что-то повлиять. Он понятия не имел, на что, но чувствовал тяжеловесную ответственность, возложенную на него, и уставал от нее.

Должно быть, об этом Бенедикт и говорил, – подумал Киллиан, внимательно изучая реакцию наставника. Его речь была спокойна, на губах застыла снисходительная приветливая мягкая улыбка, от которой у Киллиана начало сводить скулы.

Боги, ему же их почти жалко! – невольно поморщился он, вспоминая, как сам в составе подобной компании в Олсаде замер при виде Бенедикта всего несколько дней тому назад. С еще большей неприязнью ему пришлось признать, что он ушел от этих желторотиков не так уж далеко. Да, у него был опыт, который им еще не удалось приобрести, но далеко не такой богатый, как хотелось бы, чтобы простереть пропасть между ними и собой.

Киллиан понуро опустил взгляд в пол и в который раз захотел оказаться как можно дальше от внимания молодых жрецов.

– Братья мои, при всем уважении к вашей любознательности, я прибыл сюда только что и предпочел бы отвечать на вопросы после хотя бы пары часов отдыха, – сказал Бенедикт. Голос звучал слабее обычного, а на лице проступали следы усталости, но замечал это только Киллиан.

– Мы понимаем… но жрец Колер, хотя бы… – вновь наперебой зазвучали голоса.

Дайте-дайте-дайте! – именно в это превращалось каждое их слово для Киллиана. Будь их воля, они уже разорвали бы Бенедикта на кусочки и растащили на сувениры, не задумываясь о том, чтобы хоть что-то дать ему взамен. Хотя бы минуту отдыха…

Киллиан все сильнее злился на кронских жрецов. Он уже был готов сорваться, но Бенедикт помешал ему спокойным отказом:

– Прошу вас усмирить любопытство еще на некоторое время, на все вопросы я отвечу позже. Сейчас у нас есть несколько неотложных дел. Доброго вам дня, братья.

Не дожидаясь нового шквала вопросов, Бенедикт протиснулся сквозь плотно сомкнутое зрительское кольцо. Киллиан зашагал вслед за ним, пыхтя от злости. Больше никто за ними пойти не решился.

Пока они миновали третий этаж здания головного отделения, Бенедикт ничего не говорил, хотя и видел, что ученик пышет от раздражения. На следующем лестничном пролете Киллиан не выдержал.

– Не понимаю, почему вы с ними возитесь! Давно бы уже приструнили вместо того, чтобы расшаркиваться перед ними!

Бенедикт не повернулся к нему, но на губах появилась понимающая улыбка.

– Считаешь, я был с ними мягче, чем с вами в Олсаде?

Киллиан вскинулся.

– Вы часом не забыли свое показательное выступление перед нами? Вы меня, вообще-то, заставили несколько минут простоять над вспоротым горлом мертвеца с заломленной рукой! Пока читали нам лекцию.

– А свои выпады в мою сторону ты уже запамятовал? – спросил Бенедикт.

Щеки Киллиана вспыхнули стыдом. Он невольно ощутил себя частью краснорясой стайки, и ему это не понравилось.