– Хватит!

Она обернулась:

– Просто, блядь, хватит, ладно?

Двумя широкими шагами она вошла в центр круга. Растолкала пустые банки и упаковки, чтобы освободить место.

– Встаньте все.

Компания ответила бормотанием и стонами.

– На ноги! Все!

Медленно, со вздохами они подчинились.

– Мы это прокричим, – сказала она.

– Что прокричим? – спросил кто-то.

– Страх. Фальшь. Все эти плохие чувства.

Хлопнув в ладоши, она поводила бедрами, потом взмахнула руками, наклонилась, едва не потеряв равновесие, и вернулась в исходное положение.

– Вы знаете, что делать, давайте.

– Это правда необходимо, Ева? Мы устали.

– Это вас оживит.

Она выполнила те же движения в обратном порядке, добавляя к ним новые, усиливая их, укорачивая, ускоряя и замедляя, при этом стараясь сохранить их точность. Остальные пытались следовать за ней. Когда это стало невозможно, а хореография стала чересчур безумной, они придумали собственные движения и исполняли их.

– Боритесь с собой, – сказала Ева. – Используйте пространство.

Множество тел в крошечной комнате толкались и бились друг о друга, вызывая всеобщий смех. Ева завладела их смехом и впустила его в свою грудь, превратив в йогическую интонацию. Долгую минуту, в течение которой они танцевали и интонировали, их голоса продолжали их движения: оо, оу, ау, ом, а, у, э, оо – поток гласных, а затем согласных, которые бросались в него, как палки: ба, ту, мау, ка, фу, су. Как только голоса показались слишком торжественными, Ева поднимала голос до крика, а затем еще выше – до воя. Люди, которым всю жизнь указывали говорить тише, утратили способность использовать свою глотку вовсю. Если бы только они могли увидеть, как смогли участники «Уэрхауз», что за порывом говорить скрывается более глубокое желание вынести вовне внутренний вопль – единственную подлинную истину.

Запыхавшись, с пересохшими глотками, но с чувством воодушевления, члены группы рухнули на пол. По ее команде: «Теперь покажите немного любви!» – они стали кататься по полу, обниматься, целоваться и просить друг у друга прощения.

Круг сам собой переменился. Группа взялась за руки. Глаза в глаза. Вновь появились улыбки. Раньше их внешность казалась похожей, а дух – разным; теперь внутреннее и внешнее были приведены в соответствие друг другу. Вернулась надежда, что все еще могут происходить подлинные встречи между людьми, – надежда, без которой «Уэрхауз» существовать не смог бы.

Ева предложила разделиться и пойти в разные стороны, чтобы собрать как можно больше информации из разных мест. Затем – встретиться, рассказать друг другу все, что узнают, и подумать, какие действия они смогут предпринять в дальнейшем. – Мы – перформативный коллектив «Уэрхауз». Мы ищем прямо переживаемый момент. Мы должны чувствовать себя как дома везде, где живет и проживается восстание. Поэтому – почему бы нам просто не пойти и не насладиться зрелищем? Впитать его. А дальше – посмотрим.

Предложение разделиться столкнулось с сопротивлением, но в конце концов дело решили практические соображения: от комнаты было два ключа, поэтому коллектив разделился надвое. Ева, Альваро и еще два человека должны были уходить сейчас; остальные – немного поспать и присоединиться к действиям позднее. Если подгруппы не увидятся на демонстрации вечером, утром они соберутся в комнате и обсудят увиденное и сделанное. Эти обсуждения лягут в основу их работы на следующий день.

Подгруппа Евы тремя голосами против одного проголосовала за то, чтобы начать с «Одеона». Они пошли по извилистому маршруту: вдоль бульвара Сен-Жермен, вниз по Сен-Мишель, а затем обратно, чтобы собрать больше впечатлений. Все было тихо: деятельность в основном заключалась в укреплении баррикад в рамках подготовки к демонстрации. По дороге они наблюдали захватывающую сцену: разношерстная группа студентов и местных жителей таскала материалы с соседней стройплощадки: каменные блоки, доски, тачки, металлические бочки, стальные балки, укрепляя баррикаду на пересечении двух бульваров. Альваро сфотографировал пожилого мужчину, спустившегося из дома, чтобы помочь. Ева велела ему прекратить – хуже всего превратиться в революционного туриста.