Суперкомпьютер намеренно не оборудовался искусственным интеллектом со свободой воли, скорее он являлся колоссальным вычислительно-облачным сервисом, способным оперировать лишь тем, что в него заложено, и в принципе мало чем отличаясь от калькулятора. Так что в представлении большинства населения колонии телекоммуникационная система и суперкомпьютер были всего лишь очередной эволюцией, а никак не «революция смыслов». Никто не считает, что счетная машинка мыслит, при этом она с видимой легкостью осуществляет математические операции непосильные никому из людей. Суперкомпьютеры исполняли четко заложенные алгоритмы действий. Сродни протезам инвалидов, помогающим им выполнять непосильные манипуляции. Человечество в целом, таким образом «расширяло», сферу своего действия.

Невозможно было жить в обществе без учётной записи в недрах «Индиго». Практически с самого рождения человек включался в телекоммуникационную систему планеты, пребывая под неусыпным контролем центральной базы данных. Прогресс заставил людей примириться с возможностью виртуального вмешательства в их личную жизнь, ради повышения уровня физической безопасности и собственного комфорта.

Конечно, имелись преступники разных мастей, которые пытались обмануть закон. Например, присвоить себе чужой профиль, чтобы действовать от имени его полновластного владельца. Подмену можно было осуществить только в период времени, когда жертва не делала никаких запросов, чаще всего воровство проворачивали по ночам.

В случаях, когда по тем или иным причинам, возникала необходимость разблокировки личной информации, чаще всего по инициативе правоохранителей, медиков или спасателей, запрос должен был получить одобрение множества официальных лиц самого высшего ранга. Эта проблема постоянно находилась в центре общественного внимания под неусыпным контролем надзорных служб.

У граждан Охры веками формировалось понимание того, что личная информация, переданная в память суперкомпьютера, может быть раскрыта только в исключительных обстоятельствах.

Для некоторых категорий населения, вводились законодательные ограничения пользования телекоммуникационной системой: душевнобольных, несовершеннолетних, признанных недееспособными, заключенных. Перевод каждого человека в новый статус профиля осуществлялся со скрупулёзным исполнением множества формальностей.

Петр вышел в Сеть, на него сразу обрушилось великое множество информации о грядущем апокалипсисе. Высказывались в основном простые рядовые граждане, вычленить истину из этой лавины информации, казалось невыполнимой задачей, так что парень сразу от нее отказался. Берг не любил чужие домыслы, предпочитая ориентироваться на информацию, полученную от людей которые за что-то отвечают. Он стал тревожно дожидаться трансляции выступления властей Охры, назначенной на восемь часов вечера. Сейчас было без пятнадцати шесть.

Подобно Фреду, Петр удивился той внешней и внутренней невозмутимости, с которой принял ужасное известие. «Наверное, – думал Берг, – мозг отказывается поверить в страшную информацию как окончательную, не может переключиться с выстроенных годами приоритетов, на абсолютно новые задачи. Наверняка, если бы состоялась наглядная демонстрация предстоящих событий в виде падения небольшой части кометы, паника охватила бы население планеты в считанные минуты. Но пока что ничего страшного не произошло и, по всей видимости, не случится до самого последнего момента, а может, вовсе обойдется. Слишком много допущений и условностей при недостатке информации».

В попытке убить время Петр запустил проекцию шахмат Фишера, стараясь сконцентрироваться на ходе игры. Поначалу у него получилось погрузиться в анализ причудливого дебюта случайно расставленных фигур, однако мозг отказался принять лекарство. Берг почувствовал нарастающее смятение, причем даже не перед возможным концом света, а скорее полной неизвестностью даже самого ближайшего будущего. Смертельное столкновение с кометой дело нескольких минут, но никому не известно, сколько страшных мгновений придется пережить, в ожидании рокового удара.