Борго явно никуда не спешил. Да и куда спешить идиоту, который получает тысячу монет серебром из казны императора, сидит в дарованной вотчине, попивая вино и нажираясь мягким белым хлебом вприкуску с жирным жареным цыпленком.

И пусть Дитар перекусил только черствой коркой с затвердевшим сыром ещё утром, желания присоединиться к трапезе не возникало, такое отвращение вызывал имперский советник.

‒ И так, что же ты молчишь, Дитар? ‒ начал разговор герцог в обычной снисходительно-повелительной манере. ‒ Разве ты явился сюда просто помолчать?

Толстяк, коим и являлся Борго, засмотревшись на поднесённый ему свиной окорок, мерзко захихикал.

Молодой воин был не очень расположен к веселью, но здесь он выполнял задание, порученное тем, кому Дитар и его люди принесли клятву верности.

Мнение самого командира, пусть теперь уже и бывшего, первого отряда стражников Колонного зала, никого не интересовало.

Да, его отряд лишь изображал ватагу вольных наемников, на деле же они долгое время верой и правдой служили трону, до известных всей империи событий.

‒ Ваша светлость, ‒ через силу склонился воин, перед поедающим куриную голень, герцогом. ‒ Это огромная честь, оказаться под сводами вашего дома! Но я и мои люди проделали долгий тяжкий путь из…

Тут Дитар нечаянно запнулся, вспомнив обстоятельства, при которых вынужден был отправиться в изгнание.  

‒ Из Карпетрии путь неблизкий, согласен, ‒ ехидно заметил советник императора. ‒ Слыхал, как ты бодро подавил там восстание.

Дитара передернуло от воспоминаний. Лучше бы герцог не превозносил его заслуги в пролитых реках крови, и разоренных деревнях. Много чести!.

‒ Это не то, что делает воина героем, ‒ сдержанно промолвил Дитар.

Воин не стал уточнять, что в ссылку его и брата отправил именно Борго.

‒ Ты мог и не уезжать туда, ‒ намекнул герцог на то, что самого Дитара и его людей никто не гнал так далеко от дома.

‒ Я верен сыну покойного правителя, как и вы, ‒ пропустивший последние слова мимо, воин переключился на цель своего визита.

Борго посмотрел на него долгим испытывающим взглядом, словно изучая истинные намерения молодого человека. Что-то решив для себя, советник всё же отложил кусок цыпленка и вытер руки о салфетку.

Герцог вознамерился поговорить. Наконец-то.

‒ Сам знаешь… ‒ начал он, вытирая жир с толстых губ. ‒ В империи начинаются бунты.

‒ Слышал, ‒ согласно кивнул Дитар.

‒ Наш монарх вознамерился снова жениться, ‒ недовольно молвил советник. Это обстоятельство явно злило его, ибо с новым увлечением императора, семья его нареченной в новом статусе стала пользоваться большими привилегиями.

Особенно раздражало приближенных к трону, что новые полномочия получил отец имперской невесты, который был давним недругом самого Борго.

Конфликт внес прохладу в отношении монарха к своему первому советнику, и теперь сам герцог прохлаждался на своей вилле вдали от столицы.

Это был их общий план с принцем Рене, которому и служил Дитар верой и правдой вот уже восемь лет: сблизиться с Борго, каким бы ненавистным он ни был, и, заручившись его поддержкой, вернуться в столицу на ветрах хворей и бунтов.

А ещё они отчаянно нуждались в финансах герцога, ибо Рене ‒ внебрачный сын предыдущего императора, был гол как церковная крыса.

‒ Самое возмутительное в этой ситуации то, ‒ продолжал жаловаться советник, ‒ что девица очень сомнительного рода.

К тому же поговаривают, ‒ тут голос Борго сделался глухим и возбужденным, ‒ будто бы она ведьма, раз очаровала самого короля своими весьма посредственными прелестями, не подкреплёнными ни землями, ни золотом.

На девицу было наплевать, чем больше компрометирующих слухов о ней, тем лучше. Советник присел на своего любимого конька. От чего-то в каждой рыжей девке ему чудились ведьмы, уж чем это вызвано было ‒ не известно, но Дитар готов был согласиться со всем, что сейчас выдавал ему ненавистный Борго.