В игре за престол не существует морали ‒ только цель и стремление к ней, не брезгуя никакими средствами. Это воин давно уяснил.

‒ Разве есть подтверждение тому факту, что леди Иоланта действительно ведьма? ‒ с трудом скрывая свою нетерпимость к своему собеседнику и к ситуации в целом спросил Дитар больше для поддержания разговора, нежели из любопытства.

До его брата и покровителя уже дошли слухи, что королевское содержание герцога скоро уйдёт на поддержку торговых преференций новых родственников императора. Выбор союзника в лице бежавшего бастарда был очевиден.

‒ Хм, ‒ самодовольно улыбнулся Борго, ‒ а ты сомневаешься?

‒ Не в моей компетенции сомневаться в словах вашей светлости, ‒ пояснил свою позицию Дитар. ‒ Близко с леди Иолантой я незнаком. А нам понадобится любая зацепка для очернения этого союза.

‒ Хочешь правду? ‒ герцог отшвырнул обглоданную кость и вытер жирные пальцы. ‒ Я тебе её расскажу! Уже сейчас Адаваль находится у девчонки под каблуком, мерзавка вертит им как хочет. Её отец заседает в Совете, а брат запустил руки в императорскую казну! Ропот в гильдиях нарастает! И это только начало. Иоланта не императрица. Пока. А что будет, когда на неё возложат венец?

Борго устремил испытующий взор на мелкую сошку, распустившую при нём бескостный язык.

Дитару хотелось ответить, что по сути ‒ всё это ерунда. Ну, станет Иоланта эта женой Адаваля, и что?

Купцам и факториям, облагаемым жиреющими налогами, и до сегодняшнего дня жилось нелегко. Народу в империи под гнетом избранника богов, легко поддающегося чужому влиянию, и того хуже. Просто теперь пятка первого советника сменится каблучком несравненной леди Иоланты и её семьи.

Разочарование сменилось гневом. Сейчас, когда сам Борго находится практически в немилости правителя, в лице Рене он увидел союзника против кого? Против девицы и её папаши. Хочет извести несостоявшуюся императрицу руками Дитара и его брата? А до этого сделал всё, чтобы выжить Рене из императорского дворца, после смерти его венценосного отца. Боялся, что люди станут бунтовать против недальновидного и несговорчивого Адаваля, и примут сторону Рене в борьбе за императорский венец.

Скотина!

У Дитара непроизвольно сжались кулаки ‒ это не укрылось от внимания советника.

‒ Злиться будешь потом! ‒ его толстое, обрюзгшее лицо стало серьезным, растеряв остатки доброжелательности. ‒ Твой брат ‒ бастард, и при живом законном наследнике императора было бы глупо сажать его на трон!

‒ А теперь, чего вы хотите? ‒ выдавил сквозь сжатые зубы молодой воин. ‒ Чтобы Рене вернулся в столицу и отговорил Адаваля жениться на неподходящей пассии?

‒ Твой брат, конечно же, более гибок в мышлении, нежели ты, ‒ опять усмехнулся Борго. ‒ Что взять ‒ солдафон, он и есть солдафон!

‒ Но вы тем не менее сейчас разговариваете с этим солдафоном!

‒ Надо сказать, что ты весьма талантлив в своем ремесле! ‒ кивнул герцог в сторону молодого человека. ‒ И не дурак, хоть и уступаешь Рене во многом.

Дитар не повел даже бровью в ответ на колкости советника. Будто бы он сам не знал, что брат умнее и хитрее его во многом. На то он и выбрал службу, чтобы всегда быть рядом с Рене опорой и поддержкой, охраняя от всех врагов. У светлой правящей головы должна быть крепкая десница, хорошо владеющая клинком.

‒ Вы первый призвали нас к переговорам, ‒ напомнил герцогу Дитар цель своего приезда. ‒ И Вызвали для этого меня. Что подвигло вас на такой шаг?

‒ А то, что если семейка Иоланты доберется до полной власти в стране, империи придет конец!

Неужели толстяк, наконец, понял это? Смешно! Ещё бы сам проводил более уместную политику тогда, глядишь, и кризис не назрел! Зачем было взвинчивать налоги? Ради бестолковых походов на юг? Но… планирование и переговоры всё же были уделом Рене. Дитар был его верным и надежным мечом.