– Сплюнь, не хочу даже думать, что эта тварь была не одна. – «Спрут» похлопал Джозефа по плечу. – Но ты был хорош, пора бы и о тебе сложить пару новеньких баллад.

Они вдвоем направились к Элис, которая забилась в угол и в оцепенении сжимала руками колени. По ее щекам текли слезы, а глаза были невидящими.

– Все закончилось. – Джозеф подхватил сестру и обнял ее. Ее взгляд сначала был подозрительным, но позже потеплел и ожил, она снова стала похожей на себя.

– Твой брат – самый смелый человек из всех, кого я встречал, – сказал ей капитан. – Он так отчаянно бросился на мору и атаковал ее в глазницы, что…

– Что он сделал? – изумленно спросила Элис и переводила взгляд то на Родерика, то на брата. Ее начало мутить, и она прикрыла рот рукой.

– Главное, что мора больше не побеспокоит тебя, – пообещал Джозеф и улыбнулся сестре. – А теперь тебе нужен сон и отдых.

Элис послушалась брата и отправилась в свою каюту под его наблюдением. Сначала он позволил освободить ей желудок в отхожее ведро, потом прикрыл иллюминаторы шторками, чтобы уж точно не беспокоить ее больше. Она еще бредила, спрашивала про маму, на что Джо утешительно похлопывал ее по спине и призывал поспать.

Еще не угомонившийся до конца шторм сильно качал корабль, поэтому Элис не сразу уснула.

Джозеф дождался, пока она перестала ворочаться, и только тогда оставил ее. Капитан стоял рядом с дверью и тут же подхватил парня под руку и куда-то повел.

– Мы сегодня достаточно натерпелись, и ты заслуживаешь отдохнуть, – заговорщически произнес он, оглядываясь по сторонам, будто за ними могли следить.

Оказавшись внутри капитанской рубки во мраке, Родерик открыл зубами бутылку с чем-то голубым внутри.

– Когда я стал моряком, мне было двадцать лет, сколько и тебе, наверняка, – сказал Родерик, на что парень утвердительно кивнул. – Я грезил о море с самого детства, и вот теперь есть лишь оно и я. Присядь, не стой как статуя.

Джозеф послушно опустился в деревянное кресло напротив «Спрута» и принял стакан из рук капитана, но отпить голубую жидкость не отважился.

– Я встречался и бился с пиратами, боролся со штормом. Мои корабли топили и разрушали столько раз… И не счесть. «Дьяволицу» я берегу, потому что чувствую, что у этого корабля есть душа. Она повидала так много с предыдущими капитанами, и ее списали, не желая ремонтировать и приводить в порядок. «Морская дьяволица» стоила мне всего-навсего шестидесяти медных таллингов, представь себе.

– Для корабля, наверное, это весьма малая сумма, – согласился Джозеф.

– Ха, так и есть. Но обошлась она мне дороже. Я заменил гнилые доски на новые, более крепкие, покрасил и привел корабль в надлежащий порядок, но я не ходил из-за «Дьяволицы» в море целых два года. Ни одной женщине не удавалось заставить меня так надолго оставить свои походы, а она сумела. И потому, я уверен, что у этого судна есть душа и характер, потому что ни один корабль не был таким несносным как она… И я благодарен тебе за спасение не только мое и матросов, но и ее. Десятку моих бравых парней не довелось ответить море смертельным ударом, а ты без сомнений бросился к тысячелетней твари и убил ее.

– Все из-за нее. Я поклялся защищать сестру, – ответил он, все же делая большой глоток алкоголя, быстро опустившегося приятным обжигающим теплом вниз. – И если бы потерял ее тогда… Я бы себе не простил.

– Неважно, что правило тобой. Ты был смелым. Это видела вся моя команда, и если бы не ты, то нам всем крышка.

«Спрут» сделал приличный глоток и уставился на Джозефа:

– Я буду дураком, если не предложу тебе место на моем корабле и не назначу тебя своей правой рукой. Такие люди как ты не так часто встречаются на пути.