– Когда люди по очереди работают и отдыхают.

– Вампиры не люди. Нам отдых не нужен.

– А как же сон? Вы же тоже спите в гро… индивидуальных капсулах, – она чуть не оговорилась, сказав «гробы».

– Не. У нас ни гробов, ни капсул нету. В бараках можно подремать час другой, зацепившись ногами за балку вниз головой или, если мест нету, то просто стоя, как кони.

Катаржина нахмурилась. Пандэр Корнэль, кажется, уверял, что у всех вампиров есть комфортабельные комнаты метражом три на два, а теперь выходит вампиры стоя спят и пашут круглые сутки. Но ладно, с этим она разберется, не стоит забывать ее главную цель.

– Так, что ты говорил на счет эпидемии? – перевела она разговор. – Говорят, тогда заболело много детей и со всего Содружества свозили лекарство. В одну деревню его доставить не удалось из-за погоды и, какой-то вампир пешком дошел туда за два дня и всех спас. Ты про такое не слышал?

– А… Ой! – вампир вдруг запнулся и замер на месте.

Катаржина тоже остановилась. Оказалось, что он зацепился краем свитера за гвоздь, торчащий из забора мимо, которого они проходили, и теперь крутился на месте, пытаясь его отцепить, окончательно не порвав.

Свитер задрался и из под серой, покрытой катышками ткани, виднелась снежно белая полоска кожи, лишенной волос. Косые мышцы пресса, уходили под растянутую резинку штанов, висевших на бедренных косточках.

Он теребил край свитера, пытаясь его отцепить, но чем больше старался, тем сильнее его запутывал. Катаржине не хотелось к нему прикасаться, хотя о чем тут говорить, если она и так была уже в его одежде? И если ему не помочь, то они так и будут тут стоять, пока не начнется день. Причем полярный.

Потянувшись к нему, она аккуратно, поддела пальцем скомканную шерстяную ткань свитера и сняла его с гвоздя, а сам гвоздь загнула, чтобы он больше не торчал и не мог никого поранить.

– Ого, как вы сильная! – удивился вампир. Похоже, до идиота так и не дошло, что она оборотень, а не просто человек. – Спасибо вам, панде! А то у меня ведь другой одежки и нету.

– Почему нет? Разве ты не получаешь зарплату и не можешь купить себе еще один свитер?

– А что такое зарплата?

– Хороший вопрос, – протянула Катаржина, ощущая почти непреодолимо желание откусить пандэру Корнэлю голову.

Впрочем, торопиться здесь было нельзя. Она не впервые сталкивалась с тем, что чиновники, сидевшие на местах в отдаленных городках и деревушках думали, что зоркое око Содружество их не видит и устанавливали свои порядки: воровали, превышали полномочия, и ощущали себя едва ли не Вечным Императором в миниатюре, вольным казнить или миловать, как им заблагорассудится.

Она проведет аудит, соберет доказательства, оформит бумаги, и уже потом решит, что дальше делать.

В двадцать лет Катаржина закончила Университет и поступила на службу в Ведомство благоденствия. Тогда она думала, что у нее есть несколько лет, чтобы спокойно вникать в работу, параллельно отдыхая и веселясь, как делали все ровесники, но спустя год старый пандер Чеслав, руководивший ведомством, решил уйти на пенсию и отец поставил Катаржину перед фактом, что она займет его место.

Ей было страшно брать на себя такую ответственность, к тому же все вокруг шептались за ее спиной о том, что она выскочка, и получила должность только за счет протекции Главы, как, в общем-то и было, но и отказать отцу она не могла. Это бы его разочаровало, да он и не принял бы отказа.

На первых совещаниях у нее тряслись руки и она прятала их под стол, чтобы никто этого не заметил. Порой она работала сутками, забыв про отдых и сон, разбираясь в делах и бумагах. Пандер Чеслав был человеком добрым и приятным, все вокруг его любили, но после себя он оставил форменный бардак, который Катаржина лишь недавно с трудом разгребла.