Под ногами хрустел снег. Мягко кружась с неба падали белые хлопья. Вампир вел ее по дворам. Их путь все больше напоминал запутанный лабиринт.

– А вы из той делегации, да? – неуверенно спросил вампир, нарушив молчание.

Катаржина поморщилась. При иных обстоятельствах она бы даже не посмотрела на простого чернорабочего, и уж тем более не заговорила бы с ним. Но все же он ей помог, а древние законы благодарности требовали от нее, как минимум вежливости. К тому же она подумала о том, что это это неплохая возможность, что-нибудь выведать. Едва ли любой другой вампир, встретившийся ей на улице, и знающий, кто она такая, станет с ней откровенничать.

– Да, я приехала из столицы вместе с остальными, – уклончиво ответила она.

– А что вы тут будете делать?

– Проводить аудит.

– А что это такое?

– Долго объяснять. Ты, получается, давно здесь… обитаешь? – она чуть не сказала «живешь», но в отношение вампиров, это слово звучало грубо, а она решила пока быть вежливой.

– Не помню. Наверное, давно.

Похоже он и правда был идиотом. Можно было не надеяться многое у него выведать. И все-таки попробовать стоило.

– Насколько знаю, в этих краях несколько лет назад прошла эпидемия земляной лихорадки?

– Ага, кажется, было такое, – задумчиво пробормотал вампир.

Дворы, наконец, закончились, и они наконец вышли на широкую улицу. Ту же самую по которой Катаржина ехала вечером вместе с панедром Корнэлем и Домаком.

Несмотря на глубокую ночь, по тротуарам шли люди. Иногда, шурша колесами, по припорошенной снегом дороге проезжали автомобили.

Как странно. Катаржина нахмурилась, неужели из-за полярной ночи и вечной темноты она все перепутала и уже наступило утро?

Мимо нее прошла, закутанная в тулуп и шерстяной платок женщина. За руку она вела ребенка, похожего на круглый шар в плотных одежках, с торчащими из под них ножками в стоптанных валенках. Ребенок уставился на Катаржину, и даже, когда они прошли мимо, упорно оглядывался, провожая ее взглядом.

Что-то в его белом личике, лишенном привычного зимнего румянца, сразу показалось ей странным. Она принюхалась, и вместо ароматов молока, присыпки, детского мыла с ромашкой, и прочих запахов, обычных для детей, ощутила душок гниющей плоти, идущий со всех сторон.

Ее замутило. Она вдруг поняла, что все люди, бродившие по улице, спешащие по своим делам, очищающие от снега подъезды к домам, выгружавшие товары из фургонов, чтобы перенести их в магазины – вампиры.

Катаржине стало не по себе. Вампиров, она, разумеется, видела и раньше. Их было немало и в столице. Ведомство равенства бдительно следило за тем, чтобы все жители Содружества имели равные права и обязанности и, чтобы никто не был обделен. Были строгие квоты по набору простых людей, оборотней вампиров, мужчин, женщин, юнцов и стариков, которые они высылали в разные конторы и организации, и, которым нельзя было не следовать. Вампиры были даже в подчинение у самой Катаржины в ее собственном ведомстве. Правда работали там, где их было не слышно и не видно: в архивах или еще где.

Идущий рядом с ней вампир, одолживший ей валенки и фуфайку, пялился на нее открыв рот. Из под его верхней губы торчали два тонких клыка с пломбами, не дающими ему протыкать кожу и пить людскую кровь.

Ее все больше и больше раздражал его взгляд.

– Почему на улице столько вампиров? – спросила она.

– А, где им быть-то панде?

– Не знаю, дома отдыхать, может… Все-таки сейчас ночь. Или гулять, где-то… Но не работать. Или они по сменам трудятся?

– А что такое смены?

Катаржина едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Похоже, он совсем идиот.