Ниокка же была предельно спокойна. Она загадочно улыбалась, переводя полный любви взгляд с сына на дверь, за которой скрывалась дочь, и обратно. Несколькими минутами ранее, прежде чем зайти в кабинет, она крепко обняла удивленных детей и поцеловала каждого из них, объяснив столь непривычное проявление чувств тем, что это важный и волнительный день. В такой момент можно позволить эмоциям взять верх и наконец сказать своим детям то, что она говорила так непростительно редко на протяжении последних тринадцати лет. Мама любит их и будет любить всегда.

Но только теперь, когда Ниокка ободряюще улыбнулась сыну и начала чтение длинного и запутанного Заклинания, леденящий душу укол догадки пронзил Рия, и он с ужасом осознал, почему не заметил среди подготовленных к ритуалу предметов того самого сердца, которому суждено стать сосудом.

Нет более любящего и преданного сердца, чем сердце матери.

Каким надо было быть дураком, чтобы поверить в то, что абсолютно любое сердце сгодится для столь сложного и древнего Заклинания. У такого колдовства всегда высокая цена, и Ниокка готова была её заплатить.

Рий дернулся, собираясь помешать матери, но сделать что-либо уже не мог, процесс был запущен.

– Как ты мог нас бросить… – прошептала Ниокка, в последний раз взглянув на портрет мужа, висящий над письменным столом.

Широко раскрытыми глазами, оцепенев от ужаса, юноша наблюдал, как его мать, используя магию и произнося слова древнего Заклинания, извлекла из собственной груди Сердце. А затем он почувствовал, как его самого пронзает луч яркого белого света, не приносящий боль, но оставляющий где-то глубоко внутри зудящее чувство пустоты. Луч оказался тем самым Стержнем, что тут же вонзился в сердце, заставляя его пылать ярким алым светом. В этот момент руки Ниокки ослабли, и Рий едва успел подхватить жуткий Сосуд, который теперь наводил на юношу панический страх.

Однако обратить ритуал невозможно, а значит, оставалось лишь продолжать. Ради сестры. Ради того, чтобы жертва их матери не была напрасной. Хладнокровная оценка ситуации и расстановка приоритетов – именно то, чему с малых лет учил его отец.

Все успокаивающие дыхательные техники были разом забыты. Молодой маг дрожащими руками поместил Сосуд в Сферу, легким пассом заставляя её лепестки сомкнуться. Первый ритуал закончен. Теперь он, Риитарр, стал практически Бессмертен, в отличие от матери, тяжело осевшей на пол у постамента.

Чувствуя, как горячие слёзы катятся по щекам, побелевшими губами он начал произносить Заклинание Стазиса, больше не беспокоясь о том, что может что-то перепутать. Всё самое страшное уже произошло.

Его голос был тихим и хриплым, но, несмотря на подступивший к горлу ком, совсем не дрожал. Четкие слова формировались в Заклинание, структурирующее поток энергии, с невероятной силой бьющий из молодого человека, невидящим взором смотрящего прямо перед собой. Поток разделялся на сотни, тысячи нитей, оплетавших каменные стены Замка от самых дальних подвальных помещений до башенного шпиля, украшенного громоотводом в форме восьмиконечной звезды – символа Хаоса.

Наконец, энергетическое поле Стазиса накрыло Замок.

Обессиленный юноша опустился на пол рядом с безжизненным телом собственной матери. Всеми силами стараясь на него не смотреть, Рий уронил голову на согнутые в коленях ноги и вцепился пальцами в свои волосы. Слёзы душили его, вырываясь из груди надрывными всхлипами, расширяя образовавшуюся в груди пустоту.

Теперь они с Вантой смогут прожить сотни лет в полном здравии, делая всё то, о чем мечтали, обсуждая планы на долгую беззаботную жизнь всю неделю накануне ритуала. Всего несколько дней назад бессонные ночи неразлучных брата и сестры были наполнены смехом и радостью, предвкушением перемен.