- Джоанна, я понимаю, чужаки - они же спят и видят, как уничтожить мир, но двоедушники чем не угодили? Вот конкретно тебя – и сжечь. За что? Превентивные меры?

- Чужак отравляет благословенную душу, - загрустила девчонка и сама испугалась, сообразив, что ляпнула. – Ой… Я не хотела сказать, что ты…

Не удержавшись, я фыркнула. Значит, местная церковная общественность боится, что я научу герцогиню контрацепции, эмансипации и другим страшным словам? Да я же чертов darkly dreaming Dexter, не меньше!

…хотя на самом деле, конечно, не смешно.

Ладно, второй вопрос.

- Ритуал призыва оставил следы? Глядя на тебя, кто-нибудь может понять, что ты, в некотором смысле, не одна? – Вдруг на магическом плане мы фоним, как ядерный реактор?

- У меня цвет глаз изменился, - тихо сказала Джоанна. – Это не страшно.

- Да? А какие были?

- Голубые. Теперь зеленые.

Как у меня раньше. И если я права, если они действительно стали такого же оттенка, этого не заметит только слепой. У вас что, королевство дальтоников?

- Я не знаю, что такое дальтоники. Но из-за другого цвета глаз меня не обвинят. …Я надеюсь, - добавила девчонка.

Она действительно надеялась – робкие ростки с трудом, но все же пробивались через мешанину страхов, в которых то и дело мелькали я, король, столица, артефакт, Гильермо, волчий вой, темнота, привидения, ведьмы, змеи, мыши, пауки, внезапный ливень и еще столько всего, что впору рехнуться. К слову, в списке монстров я сползла плюс-минус в середину рейтинга. Всего-то.

…в конце концов, чего меня бояться? Я же не отбираю тело, хоть и могу его контролировать!

* * *

Это открылось случайно, на вторую неделю пути. Мы только поднимались в горы, одну за другой пересекая тенистые террасы пиний, буков и можжевельника. Воду с трудом, но пока удавалось найти, из кустов изредка выскакивали облезлые зайцы, а моя новая физиономия еще не успела обгореть и обветриться.

В тот вечер Веласко устроил привал в заросшем лещиной овраге, рядом с тонкой ниткой ручья, петляющего между корней. Развел огонь, устроил над ним закопченный котелок с будущей кашей, напоил и накормил коней, потом Джоанну, разложил постели, аккуратно подставил чашку под ключ, набирая назавтра воду и сливая ее в бурдюки. Мадмуазель герцогиня все это время клевала носом, а когда улеглась под одеяло, и вовсе уснула, предоставив мне самой слушать шум ветра в ветвях и потрескивание огня.

И терпеть комаров.

Эти мелкие звенящие твари даже дыма не боялись, облепляя неосторожно высунутую ногу и больно жаля сквозь плотный полотняный чулок. Некоторые, особо голодные, пытались грызть одеяло. Другие, прорываясь к коже головы, копошились на макушке – и я очень надеялась, что это были комары, а не, мать вашу, святые жемчужинки, потому что Джоанна шарахалась от воды, как черт от ладана. А потом пришли муравьи. И вот им-то шерсть и шкуры были не помехой.

Я извелась, неспособная стряхнуть их, пока эта соплячка дрыхнет. Я дитя урбанизации, я никогда не ходила в походы, животных видела только на Animal Planet – у меня их даже на работе не было, разве что кони, - и теперь сходила с ума, чувствуя, как меня жрут, кусают, топчут, прыгают поверх, скатываются, скользят, щекочут, цепляются за ресницы, лезут в нос, в рот, в уши, да Господи-Боже, я больше уже не могу! Ай!..

Я охнула и села, прижимая окровавленную десятком убитых комаров ладонь к чуть не выбитому глазу. И едва не ослепла от яркого изжелта-красного пламени. Почти что оглохла от шума – словно рядом грохотал промышленный рефрижератор. Задохнулась от гари и скручивающей мышцы боли, которую до слез захотелось заглушить релаксантом…