Джоди так и не понял причины легкой паники, охватившей его при виде маленького боярина. Как зачарованный он смотрел на Рыкова. Он легко спрыгнул с бочки и медленно сделал шаг по направлению к нему, так и не отрывая взгляда от его лица. Толпа расступилась перед ним. Джоди сделал еще два неуверенных шага и замер.

– Пища духовная – это хорошо, Ибрагим, – сказал над ухом Ганнибала Ганс Штрухенбах, – Но пироги остаются пирогами.

– Да, – сказал Ибрагим и вздохнул. Он начал проклинать себя за то, что медлил с предложением, хотя понимал, что ничего сделать он все равно не мог бы. Он с отчаянием смотрел на мальчика, ускользающего от него между пальцев.

А Джоди тем временем сделал еще один шаг по направлению к боярину. И тут Рыков совершил ошибку. Радушно улыбаясь, он присел и протянул к мальчику руки, словно пытаясь схватить его. При виде этих худых, длинных веснушчатых рук, тянущихся к нему, Джоди пришел почти в ужас. Он вздрогнул и отшатнулся назад.

Почти тут же Джоди резко развернулся и, расталкивая толпу, со всех ног кинулся к Ганнибалу. Схватив его за руку обеими своими руками, он сказал, глядя на него снизу вверх:

– Я к тебе пойду, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулся Ибрагим и положил руку на плечо мальчика.

– Я к нему пойду, – громко сказал Джоди, поворачиваясь к государю и обращаясь к нему.

– Добро, – сказал царь, помедлив, – Так тому и быть. Ты, Ибрагим, бери мальчика. Береги его – за него спрошу. Строго спрошу. Люби его как родного, за успехи хвали, за шалости наказывай. Будь ему заместо отца. На том и порешим.

Сказав эту слегка назидательную речь, царь хлопнул в ладоши и отдал приказ всем возобновить работу.

После этого Джоди обмолвился с Ибрагимом всего парой слов.

– Что же ты полез на такую страсть? – спросил Ибрагим, – А что, если бы ты упал?

– Да, мог бы, – согласился Джоди, – Да я сам не знаю.

– Ты ел? – спросил Ибрагим озабоченно.

– Да, китаец покормил меня утром, – уверил его Джоди.

Ибрагима тем временем ждали. Сразу три человека переминались около них, ожидая, пока Ганнибал закончит разговор.

– Иди, – сказал Ибрагим Джоди, – погуляй здесь, пока я с делами управлюсь. Скоро будем обедать.

Полтора часа до обеда Джоди провел великолепно. Он, уже не таясь, облазил всю палубу и успел подружиться с тремя рабочими и молодым офицером, а один из работников по имени Кузьма даже дал ему позабивать гвозди.

Познакомился он и с Гансом Штрухенбахом.

– Что ж ты от пирогов-то отказался, Джоди? – спросил его Ганс с улыбкой, – Пироги, они завсегда вещь полезная.

– Ах, Ганс, – ответил Джоди со вздохом, – Пироги – вещь сомнительная…

Ганс рассмеялся.

В час ударили две склянки, и все, побросав работу, потянулись на обед.

Ибрагим поманил Джоди и завел его, держа за плечи, в кают-компанию.

Кают-компания, как и весь фрегат, была недостроенной, и в ней сильно пахло свежеструганным деревом и клеем. Посредине каюты стоял огромный квадратный стол, некрашеный, но аккуратный и добротный. Стол был такой большой, что с каждого боку его свободно могло разместиться по четыре человека. На столе, на простых глиняных белых тарелках, лежали куски курицы, яйца, зеленый лук, огурцы и соль, и стояли два глиняных кувшина с молоком. Белый хлеб был накромсан широкими ломтями.

Джоди усадили за стол напротив государя. Ибрагим сидел рядом с царем и получалось, что он был также напротив Джоди. Всего за столом разместилось человек пятнадцать. Кроме офицеров был один толстый англичанин, сидящий с важным лицом как надувшийся индюк и подпирая широкой грудью второй подбородок, а также Ганс Штрухенбах и боярин Гаврила Афанасьевич Рыков.