Сережа сидел спиной к выходу, девушка заметила, как он тоже повернул голову к окну. Значит, заучивает, повторяет про себя понравившиеся строки…

Но как же всем надоели фашистские налеты! Библиотеку берегли что есть сил и даже сверх сил. Бурно радовались, когда зенитчикам удавалось сбить немецкий самолет. Но ночью двадцать девятого октября фашисты сбросили вблизи библиотеки несколько фугасных бомб, взрывной волной выбило стекла, повредилась электросеть, и разорвало на две части дом, где жили Тоня и Варя. В это время отец Тони уже был в ополчении под Москвой, а мать – на ночном дежурстве в госпитале, Варя же, будучи сиротой, жила одна. Девушки «просто» лишились своего крова со всеми вещами. И их единственным домом на несколько месяцев стала Ленинская библиотека.

Впереди ждала суровая зима, а война только разгоралась. Тоня от перенапряжения и скудного питания стала худее, чем была в старших классах. Работы прибавилось: помимо основной днем и дежурств по ночам, все были задействованы в перемещении вручную фондов из Дома Пашкова в новое книгохранилище. В отсутствие механизации пришлось создать людской конвейер – длинную цепочку из людей в одну и другую сторону по лестнице. Передавали друг другу по пять-десять книг, а также ящики с алфавитным и систематическим каталогом. Еще летом были эвакуированы в Пермь около миллиона ценных рукописей и книг. Поэтому вручную оставалось перенести около девяти миллионов изданий.

Около двухсот библиотечных сотрудников ушли на фронт, кто-то стал участвовать в строительстве оборонительных сооружений под Москвой, была отправлена бригада на торфоразработки. А с наступлением холодов многим пришлось рубить лес, заготавливать дрова. В рубке леса участвовала и Тоня с Варей, научившись орудовать топором и пилой. А женщины в возрасте, пройдя курсы медсестер, ходили дежурить в подшефный госпиталь, который разместился в гостинице «Киевская». Приносили книги для раненых.

В такой обстановке, лишениях и трудах девушки успевали еще веселиться, петь и плясать. Когда им выдали новенькие полушубки, они сразу побежали к зенитчикам – показать, покрасоваться и услышать вдохновляющие комплименты. Если же устраивались на короткое время, как пауза, танцы, то все уже привыкли к тому, что Миша приглашал Варю, а Сережа – Тоню.

Но вот приближался срок битвы под Москвой. Некоторые из сотрудниц библиотеки, командированные строить оборонительные сооружения, ходили с лопатами на Поклонную гору. А потом рассказывали своим коллегам, оставшимся дежурить в библиотеке, как ложились на землю и прикрывали голову лопатой, услышав воздушную тревогу. В конце октября, в условиях приближения фашистов к Москве, в читальном зале Ленинской библиотеки едва насчитывалось десять-пятнадцать человек. Но все равно это были читатели, все равно библиотека продолжала выполнять свои основные задачи.

В ноябре случился самый пик воздушных налетов на столицу – прозвучало сорок пять воздушных тревог. И это с учетом того, что в московское небо прорывалась лишь двадцатая часть вражеских самолетов.

Тоня получала от отца заветные конвертики, приходившие ей на адрес библиотеки, пока ее мама «кочевала» по квартирам знакомых и дежурила в госпитале. Советские воины сражались так, что оборонительные действия перешли пятого декабря в наступательные. Немецкий план взять Москву в течение первых десяти недель провалился окончательно, а следом за ним и вся операция «Тайфун». Хотя перевес в людях и технике был на стороне фашистов почти в два раза.

Тонин отец сражался под Можайском. Весточки от отца в ноябре перестали приходить, но Тоня до последнего верила, что он жив. Может быть, ранен. Когда до москвичей дошел слух о прорыве обороны под Можайском, о том, что сам город уже оставлен, а в Москве началась эвакуация, то москвичи запаниковали. Но паника продолжалась всего несколько дней. Миша и Сережа рвались на фронт, просили их отпустить. Варя и Тоня решили остаться в библиотеке до конца.