– Что происходило на сеансах? Что он делал с вами? С Софьей?

– Обычная терапия, – Елена Андреевна пожала плечами. – Беседы, тесты. С Софьей он проводил какую-то арт-терапию… Что-то связанное с фигурками животных. И прописал мне таблетки.

– Какие таблетки?

– Не помню названия. Маленькие белые таблетки. Они должны были снизить тревожность. Я принимала их около месяца, но потом перестала – они делали меня какой-то… отстранённой. Как будто я смотрела на мир через мутное стекло.

Анна почувствовала, как пульс участился.

– Елена Андреевна, эти сеансы, таблетки… когда именно это было?

– Примерно за полгода до того, как я познакомилась с Виктором, – она задумалась. – Нет, вру. Мы были знакомы, но не близко. Он был просто знакомым из общей компании. А потом, когда я уже ходила к Беркуту, он стал проявлять больше внимания. Приглашать на свидания, дарить подарки…

– Вы не находите это странным? – осторожно спросила Анна. – Беркут. Виктор. Эти таблетки.

Елена Андреевна медленно опустилась на стул, её лицо внезапно побледнело ещё сильнее.

– Вы думаете… всё это было связано? Виктор и Беркут… они действовали вместе?

– У нас есть основания так полагать, – Анна придвинулась ближе. – И ещё один человек – Игорь Соколов, учитель физкультуры. Возможно, они давно планировали похищение Софьи.

– Боже мой, – прошептала Елена Андреевна. – Я впустила его в наш дом. Я сама…

– Вы не виноваты, – твёрдо сказала Анна. – Они манипулировали вами. Возможно, даже с помощью препаратов.

Елена Андреевна вдруг подняла голову, в глазах мелькнула паника.

– Слоны! – воскликнула она. – Первый слон появился у Софьи после занятия с Беркутом. Он сам дал ей эту фигурку. Сказал, что это… что это символ её потенциала.

– Какого цвета был этот слон?

– Зелёный, – прошептала Елена Андреевна. – Ярко-зелёный.

Анна сделала пометку в блокноте.

– Есть ещё что-то, что кажется вам странным? Любая мелочь может быть важна.

Елена Андреевна закрыла глаза, вспоминая.

– Был один раз… Софья вернулась после сеанса у Беркута какая-то… другая. Отстранённая. Говорила медленно, как будто с трудом подбирая слова. Я спросила, всё ли в порядке, а она сказала: «Я видела Катю. Она тоже была особенной».

– Катю?

– Да. Тогда я подумала, что она говорит о ком-то из пациентов центра. Но теперь…

– Катя Воронова, – тихо сказала Анна. – Девочка, которую Виктор Рогов убил двадцать лет назад.

На кухне зазвонил телефон. Елена Андреевна рассеянно поднялась, чтобы ответить. Через минуту она вернулась ещё более бледная.

– Это был он.

– Кто?

– Беркут. Сказал, что с Софьей всё в порядке. Что она… – голос Елены Андреевны дрогнул. – Что она проходит «необходимую трансформацию».

Анна вскочила.

– Он назвал адрес? Сказал, где она?

– Нет. Только то, что… что скоро я получу от неё весточку. И что я должна быть готова к тому, что она изменится.

Анна быстро набрала номер Дорохова.

– Срочно пробей звонок на домашний телефон Елены Андреевны. Только что. И объяви Александра Беркута в розыск. Немедленно!

Повесив трубку, она повернулась к Елене Андреевне.

– Вы вспомнили что-нибудь ещё? Беркут когда-нибудь упоминал места, куда он уезжает? Дом за городом, дачу?

Елена Андреевна потёрла виски, пытаясь сосредоточиться.

– Однажды… он говорил о санатории. О каком-то старом санатории, который он хотел превратить в реабилитационный центр для детей с психологическими травмами. Бывший советский санаторий где-то в лесу.

– Название? Адрес?

– Кажется, «Сосновый»… или «Лесной»… что-то в этом роде. Но однажды я видела на его столе документы. Что-то связанное с оформлением собственности. Там был адрес: Сосновское шоссе, 115 километр.