Семь слонов Игорь Патанин

Глава 1: Разбитое счастье

Синий стеклянный слоник покачивался в дрожащих пальцах Елены Андреевны, ловя и преломляя тусклый свет кабинета. Следователь Анна Свиридова невольно залюбовалась тем, как по стенам заплясали синие блики – словно кусочки неба проникли в эту комнату, пропитанную горем и страхом.

«Софа привезла его из лагеря прошлым летом», – голос Елены Андреевны, хриплый от слёз, нарушил тишину. «Сказала: «Мам, представляешь, остался всего один. Один слоник – и будет счастье». Кто-то рассказал ей про семь слонов…»

Анна взглянула на часы: 15:40. За окном моросил мелкий ноябрьский дождь, превращая улицы в зеркала, в которых отражалось серое небо. Две недели. Прошло ровно две недели с того момента, как шестнадцатилетняя Софья Величко не дошла до школы.

«Расскажите ещё раз, как прошло то утро», – Анна старалась говорить мягко, хотя внутри у неё всё сжималось от осознания того, что эта женщина уже в десятый раз будет переживать самый страшный день в своей жизни.

Елена Андреевна медленно опустила слоника на стол. Его хобот был направлен в сторону двери, словно указывая путь к спасению, которого уже не могло быть.

«Я проводила её, как обычно. Софа надела новую куртку – белую, с капюшоном. Я ещё подумала: может, она слишком светлая для осени? Но она так радовалась этой куртке… Мы обнялись на пороге, я пожелала ей хорошего дня. Она улыбнулась и сказала: «Люблю тебя, мам». Просто так сказала, без повода…»

Елена Андреевна замолчала, разглаживая несуществующие складки на юбке. Анна знала, что дальше будет самое сложное.

«В 7:38 я заглянула в приложение. Мы всегда следили друг за другом через специальное мобильное приложение, договорились после того, как начались угрозы. Софа была не там… Совсем не там, где должна была быть. Я написала ей…»

«Сообщение в мессенджер?» – уточнила Анна, хотя уже знала ответ. Эту деталь она перечитывала в отчётах десятки раз.

«Да. Просто спросила: «Где ты?» Она ответила: «На уроке». Но я же видела… видела, что она в другом месте. Позвонила классной руководительнице – Софы в школе не было. Она никогда не прогуливала, никогда! А тут… Я сразу поняла – случилось то, чего мы боялись всё это время».

Анна достала из папки фотографию: серая Toyota Camry без номеров, зафиксированная камерой наблюдения на пересечении улиц Весенней и Школьной. Время на снимке: 7:35.

– Вы говорили, что Виктор Михайлович продал свою машину месяц назад?

«Да, черный «БМВ». Сказал, что дела идут не очень, нужны деньги. Я тогда еще подумала, что это странно. Он всегда говорил, что у него все отлично…»

Елена Андреевна вдруг замерла, уставившись на фотографию. Ее пальцы снова потянулись к слонику, но замерли на полпути.

«Эта машина… Я видела ее раньше. Несколько раз, возле дома. Думала, это кто-то из новых соседей…»

Анна сделала пометку в блокноте. Еще одна деталь в копилку доказательств того, что похищение Софьи не было спонтанным решением.

«Расскажите о камерах, которые вы нашли в квартире».

Елена Андреевна вздрогнула, как от удара. «Первую я обнаружила случайно. Меняла шторку в ванной, а она выпала – такая маленькая, чёрная. Потом начала искать специально. Нашла ещё три: в спальне, в коридоре и на кухне. И диктофоны… Везде были диктофоны. Он знал каждое наше слово, каждый шаг. А я… я не замечала…»

В дверь постучали. На пороге появился майор Сергей Дорохов, напарник Анны. Его лицо не предвещало ничего хорошего.

– Простите, что прерываю. Анна Витальевна, можно вас на минутку?

Анна извинилась перед Еленой Андреевной и вышла в коридор. Дорохов протянул ей папку с грифом «Совершенно секретно».

«Только что пришло из Твери. Ты была права – это не первый раз».

Анна открыла папку и вздрогнула. С фотографии двадцатилетней давности на нее смотрел молодой Виктор Михайлович Астахов. Только тогда его звали иначе – Виктор Рогов. И тогда за его плечами уже было убийство пятнадцатилетней девочки.

Вернувшись в кабинет, Анна увидела, что Елена Андреевна по-прежнему сидит, застыв, как статуя, а по её щекам катятся слёзы. Синий слоник продолжал отбрасывать блики на стены, но теперь они казались осколками разбитого счастья.

– Елена Андреевна, – мягко позвала Анна. – У меня есть еще вопросы. О прошлом Виктора Михайловича. Это важно.

Женщина медленно подняла голову. «Знаете, однажды он сказал Софе: «Когда найдём седьмого слоника, загадаем самое главное желание». А теперь я думаю: может, он уже тогда знал? Знал, что никакого седьмого слоника не будет…»

За окном усилился дождь, отбивая по карнизу рваный, неровный ритм. Анна посмотрела на часы: 16:20. Время, которое навсегда разделило жизнь этой семьи на «до» и «после».

Старые папки пахли пылью и временем. Анна осторожно перелистывала пожелтевшие страницы дела двадцатилетней давности, стараясь не повредить хрупкие листы. Архив Тверского УВД неохотно делился своими секретами.

«Я помню это дело», – Михаил Степанович Гранин, бывший следователь по особо важным делам, ныне пенсионер, грузно опустился в кресло напротив. Его некогда чёрные волосы полностью поседели, но глаза сохранили цепкий, внимательный взгляд профессионала. «Такое не забывается. Пятнадцатилетняя Катя Воронова. Хорошая ученица, занималась музыкой. Пропала по дороге из музыкальной школы».

Анна достала фотографию Софьи Величко. Гранин долго всматривался в лицо девочки, потом тяжело вздохнул.

«Похожи. Господи, как же они похожи… Светловолосые, улыбчивые. Он всегда выбирал похожих».

"Расскажите, как вы вышли на него тогда?"

Михаил Степанович прикрыл глаза, словно просматривая кадры старого фильма.

«Виктор Рогов появился в Твери за полгода до случившегося. Устроился преподавателем в музыкальную школу – по классу фортепиано. Блестящее образование, отличные рекомендации. Все документы… потом мы выяснили, что документы были поддельными. Идеально сделанными, но поддельными».

Анна сделала пометку в блокноте. История повторялась – безупречная легенда, тщательно продуманная подготовка.

«Он вёл себя безупречно, – продолжал Гранин. – Коллеги отзывались о нём как о талантливом педагоге. Родители были в восторге. Катя… она была одной из его лучших учениц. Готовилась к конкурсу. Рогов вызвался заниматься с ней дополнительно».

"Как в деле появилась версия с его причастностью?"

«Случайность. Чистая случайность. Один из учеников видел, как Катя в тот вечер садилась в машину к Рогову. Мальчик не придал этому значения – мало ли, может, учитель решил подвезти ученицу. Вспомнил только через неделю, когда по городу развесили ориентировки».

Гранин встал и подошёл к окну. За стеклом моросил всё тот же нудный ноябрьский дождь.

«Знаете, что было самым страшным? Не следы насилия, не то, как он пытался скрыть преступление. Самым страшным было его спокойствие на допросах. Абсолютное, леденящее душу спокойствие. Он говорил о случившемся так, будто рассказывал об обычном уроке музыки».

Анна достала из папки ещё один документ – заключение судебно-психиатрической экспертизы двадцатилетней давности.

«Полностью вменяем. Признаков психических расстройств не обнаружено», – процитировала она.

«Да», – кивнул Гранин. «Но знаете, что самое интересное? Тогда его адвокат настаивал на повторной экспертизе. Утверждал, что у его подзащитного раздвоение личности. И психиатр… второй психиатр почти поверил. Рогов умел убеждать. Виртуозно играл на публику».

"Как сейчас," – тихо произнесла Анна.

"Что?"

«Его адвокат снова требует психиатрическую экспертизу. Утверждает, что его подзащитный страдает расстройством личности. Что он не отдавал себе отчета…»

Гранин резко повернулся к ней: «Не позволяйте ему соскочить с крючка. В прошлый раз он получил всего восемь лет. Восемь лет за убитую девочку, за разрушенную семью! А потом – условно-досрочное освобождение за примерное поведение. И вот – новая жертва».

Анна подошла к окну, встала рядом с Граниным. На карнизе сидел голубь, нахохлившийся от дождя.

– Скажите, – она помедлила, подбирая слова. – Вы тогда… вы заметили что-нибудь необычное в его квартире? Какие-нибудь странные вещи, предметы?

– А, вы об этом… – Гранин грустно усмехнулся. – Коллекция фарфоровых слонов. Шесть штук. На допросе он сказал, что ждал седьмого – для полного счастья. Мы решили, что это просто совпадение. Странное, но совпадение.

Анну пронзило острое чувство тревоги.

"А что случилось с теми слонами?"

«Приобщили к делу как вещественные доказательства. Потом, когда дело закрыли, должны были уничтожить. Но…» – Гранин запнулся. «Я храню их. Все эти годы храню. Как напоминание о том, что зло может скрываться за самой невинной маской».

"Мне нужно их увидеть," – твердо сказала Анна.

Гранин кивнул: «Я знал, что вы это скажете. Они у меня дома. Поехали».

Покидая архив, Анна бросила последний взгляд на фотографию молодого Рогова. Человека, который превратил невинную легенду о семи слонах в страшную сказку о разбитых судьбах.

А дождь всё лил и лил, смывая следы прошлого, но не память о нём.

Квартира Михаила Степановича находилась в старом доме на окраине города. Анна поднималась по скрипучей лестнице, чувствуя, как каждый шаг эхом отдаётся в гулком подъезде. Где-то наверху мигала тусклая лампочка, отбрасывая неровные тени на стены.