Она опоздала на тридцать минут. Я сидел за столиком и откровенно скучал. Когда она вошла в зал, я немного растерялся, потому что впервые увидел её в реальности. До этого мы около недели перекидывались формальными сообщениями. Она явно мало ела и много времени проводила у пластических хирургов и в спортзале. Несуразность её образа заключалась в очень худеньком жилистом тельце, обтянутом загорелой кожей, и внушительными имплантами в груди и заднице. Лицо, по классике, перекроено по образу одной из хитовых кукол того времени: высокие большие скулы, нос-кнопка, утиные шлёпающие губы и тяжёлая метёлка из нарощенных ресниц. Когда я заметил, как ей трудно моргать, еле сдержал смех. Белое платье шилось во времена дефицита тканей, потому что еле прикрывало туловище. Возможно, было проще прийти в трусах, потому что лёгкая вуаль была полупрозрачной, и все детали нижнего белья прекрасно читались. Я возбудился, конечно, и уже попереворачивал её в разных позах, пока она шла на высоченных красных шпильках мне навстречу.

Она надменно уставилась на меня и вместо того, чтобы поздороваться, сразу обозначила свои предпочтения:

– Я ем только устрицы и морских ежей. Из алкоголя буду «Дом Периньон».

Я заказал бутылку шампанского и большое блюдо моллюсков. Немного выдохнув скопившееся напряжение, я на радостях макнул ежа в винный уксус для устриц. Мою спутницу тут же скрючило так, что нужно было срочно звонить её пластическому хирургу для экстренной коррекции лица. Я в недоумении спросил:

– Что-то не так? В чём дело?

Она оскалила свои старомодные виниры и выпалила:

– Ты в своём уме? Где твои манеры? Впервые в ресторане? Тут стоят два соуса. Один для устриц, другой для ежей. Ты тупой???

Я покраснел и почувствовал себя беспардонным бомжем с грязного вокзала.

– Прости, в первый раз пробую устриц и ежей. Теперь буду знать, какой соус для кого. Спасибо, что просветила.

Злость на её лице сменилась индюшачьей спесивостью. Мне перехотелось есть и трахаться. Я думал о том, как можно её унизить в ответ. Когда она допивала последний бокал шампанского, я спокойно сказал:

– Такси прибудет через пятнадцать минут.

– Я езжу только в пятизвёздочные гостиницы.

Мне стало не по себе. Кажется, я кормлю проститутку, чтобы поиметь её в красивом месте. Может, она сейчас и прайс выкатит? Не успев додумать эту мысль, я получил сообщение на телефон с её умениями и навыками, а также тарифами. Было забавно, что в будни и днём дешевле. В остальном я впечатлился степенью разврата и раскрепощённостью девицы.

Я подозвал официанта и попросил счёт. Затем очаровательно улыбнулся продажной женщине в глаза и попросил подождать за столиком, пока я отойду в туалет. Я вышел в холл к блондинистой хостес и оповестил о том, что девушка за столиком пожелала оплатить счёт. Такси как раз подъехало к входу. Водитель вежливо открыл мне дверь, и я укатил домой отомщённый. Так я запомнил навсегда, в какой соус макать ежей и что все женщины – продажные шлюхи.

Бархатистый ровный голос Бобби вырвал меня из воспоминания:

– Не все.

– Что не все?

– Не все женщины.

Так, этот тоже умеет читать мысли? Нужно быть предельно осторожным и контролировать то, о чём я думаю.

– Ага, контролируй. Угощайся. Ты голодный, надо подкрепиться.

Наплевав на этикет и манеры, я набросился на еду, а Бобби начал свою проповедь.

– Добро пожаловать в наш город. Здесь каждый болеет по-своему. Твой недуг – самый утончённый из всех, я называю его «что-то на богатом». Гастрономическое фееричное извращение в дорогой обёртке гораздо интереснее сытой свиньи, которая ест всё без разбора, и дистрофичной балерины, плавно откидывающей копыта из-за недостатка массы тела и раздутого тщеславия.