– Эй, угрюмые кретины! Я остаюсь умирать. Идите к чёрту с вашим вонючим забором и гнилой философией жизни!

Но что-то меня останавливало проскандировать этот протестный лозунг. Я матерился про себя по-чёрному и брёл вслед за спасителями, словно бездомная собака, надеющаяся на чудо. Спустя примерно полчаса мы подошли к чёрной громадной двери, метров шесть-семь в высоту, и остановились. Ева обернулась и спросила:

– Ты как?

– Возможно, было бы лучше, если бы я умер до того, как снёс ноги в кровь.

– Успеешь. Оттуда мало кто живым возвращается.

– Умеете поддержать в трудную минуту! Получается, нет никаких шансов, просто отсроченная смерть?

– Давай к делу!

Ева задумалась и, попросив Вадима оставить нас наедине, заговорила:

– Тебе нельзя в наш мир сразу. Ты заражён своей неотразимостью и другими тяжёлыми вирусами, которые сможет вылечить только чистилище. Нужна большая кружка Эсмарха, чтобы всё то дерьмо, которое ты преумножаешь, покинуло душу.

– Душу? Это что такое вообще?

Мой рот расплылся в кривой ухмылке, захотелось сплюнуть на пол от этого слова. Ева, нисколько не смутившись, продолжила:

– Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. Не знаю, насколько тебя хватит, но вдруг дело выгорит, рискнём. – Ева подошла к двери и набрала незапоминающуюся комбинацию цифр. Через несколько секунд та с грохотом распахнулась настежь. Я посмотрел Еве в глаза и увидел в них жгучий интерес, перемешанный с тревогой и страхом. Мне стало не по себе.

– Никита, дальше – один. Это твой путь, нам туда нельзя.

– Хорошо, Ева, я понял, спасибо.

– Удачи.

Я шагнул вперёд и сразу полетел вниз с бешеной скоростью. Я подумал, что наконец-то сейчас сдохну. Внутри была пустота, и только в груди слабо стало пульсировать что-то, не знакомое мне ранее. История Никиты Соколова подходила к концу. Я пролетел недопустимое расстояние, чтобы остаться целым и невредимым. Разбиться вдребезги в самом расцвете лет, имея всё и даже больше, – это уму непостижимо. У меня было столько планов и проектов по завоеванию этого мира, а теперь я лечу вниз, в ожидании, когда наконец-то всё закончится. Они меня обманули. Просто выкинули в «мусорку», чтобы не заморачиваться. Сколько таких же, как я, идиотов, расколотых на части, там лежат? Вскоре я больно ударился о толщу воды и, погрузившись в глубину, потерял сознание.

Я очнулся на тёплом белом песке и подумал о том, что предсмертные потуги стоили того, чтобы оказаться в раю. В раю? Так он есть – этот рай? Судя по обстановке, я был где-то на ушедших под воду Мальдивах или около того. С трудом открыв глаза, я вновь зажмурился от слепящего яркого солнца и решил немного позагорать. Нет, ну а как ещё? Не могу не воспользоваться подобным бонусом от щедрых туроператоров Евы и Вадима.

Если это чистилище, то я остаюсь здесь. Возможно, командир отряда сопротивления перепутала дверь и прямиком отправила меня в эдемские сады боженьки всемогущего. Как только я додумал эту мысль, мою правую руку словно обожгло коротким огнем. Я мгновенно вскочил на ноги от неожиданности и боли.

Передо мной стояло гигантское мохнатое существо с револьвером в лапах и довольно улыбалось. Раскрыв обезображенную пасть с гнилыми клыками, оно заговорило:

– Как мне нравятся твои атеистические мысли, с налётом грубого стёба! Красиво разложил про всевышнего. Ты насквозь пропитан уродством и глупостью, с тобой будет легко справиться. Зачем такую бестолочь отправили сюда? Назови имя того, кто дал тебе шанс?

Я замер, как жертва, которую обнаружил хищник. На меня смотрела помесь бурого медведя со змеёй. Из густой шерсти то и дело выползали кобры и обвивали мохнатое тело причудливым узором. Глаза чудовища были холодно-жёлтого цвета с вертикальными зрачками. В них читалось презрение. Я молча смотрел ему в глаза и содрогался от ужаса.