– Нет данных за этот период, Стефан.

А вот этого просто быть не может, если они действительно уходили в одиночку. В случайные сбои во время побега я тоже не верю.

– Проверьте все камеры слежения в округе. Где-то что-то выплывет.

– Ещё бы знать, что искать, – буркнул Дан.

Без конкретики искать сложно – понимаю. Поэтому предпочёл дать чёткие инструкции:

– Машину. Пробивайте номера всех автомобилей, что проезжали в непосредственной близости от дома. Не мне тебя учить. Время было позднее, думаю, это будут не тысячи авто. И напряги память. Ты был последним, кто видел их на выходе. И телефоны Даны и Ники проверь.

Дан чертыхнулся.

– Мы работаем над этим.

Я почти слышал, как он скрипит зубами. Дан не любил проигрывать. К тому же, он понимал: это его оплошность, его промах.

Мы все расслабились и допустили ряд непростительных ошибок, учитывая, что в последнее время вокруг нас спокойствием и не пахло. И снотворное в кофе из рук Ники – тоже общий прокол. Слишком уж мы все привыкли, что она тихая и неконфликтная. С Даной такой бы номер не прошёл – я уверен.

Дан отключился, а я сжал в руках телефон.

Замкнутый круг. Мы можем искать иголку в стоге сена до нового пришествия, потому что у нас нет ни единой зацепки. Это столица, а не уездный городок, где каждая собака знает соседа и машину, что проехала ночью по безлюдным улицам.

Мы теряем время. А поэтому я решил действовать хотя бы на ускорение, доверяя собственной интуиции. Иногда информацию можно добыть из воздуха. Или хотя бы утвердиться в собственных подозрениях.

Я снова открываю телефон и набираю по памяти номер, который однажды мои умельцы выудили из телефона Ники.

Я почти на сто процентов уверен, чей он.

Слушаю длинные гудки, и внутри клокочет ярость. Почти неуправляемая, до темноты в глазах, до горечи в глотке. Я чувствую, как в горле бьётся тяжёлым ритмом пульс и пытаюсь расслабить пальцы на левой руке, что непроизвольно сжались в кулак.

– Да, – слышу я ненавистный голос. Выдерживаю крохотную паузу. Есть призрачная надежда, что он проколется. Например, скажет «Ника», но всё тщетно. Это не тот случай, хоть я и попытался.

– Это Нейман, – произношу холодно. – Нужно встретиться.

– Ба! – делает вид, что удивлён, этот клоун. – Цель визита?

– Нужно поговорить, – выкладываю я слова ледяными узорами. – Не по телефону, – предвосхищаю его следующий бросок.

– Надеюсь, у тебя достаточно веская причина для встречи, – произносит Инденберг с издевательской нотой в голосе. – Я человек деловой, и время моё дорого.

У меня на языке – сотни колких и язвительных фраз, но я сдерживаю себя, потому что эмоции – это то, что я могу себе позволить в последнюю очередь. Или вообще лучше без них, чтобы не наломать дров и не спугнуть дичь.

У меня нет ничего, кроме подозрений. Я хотя бы в глаза ему посмотрю. Я пойму. Почувствую. Потому что меня не покидает ощущение: Ника рядом. Нужно только правильно раскинуть сеть, чтобы взять след.

– Место и время, которое действительно дорого.

– Через час, в клубе «Лиловый какаду».

Я вбиваю название в поиск, ищу место на карте, и злость моя становится осязаемой – рвётся наружу с рыком.

Засранец. Чтобы успеть на встречу, мне нужно сломя голову нестись через полгорода, имея Шумахера за рулём как минимум. Но если Инденберг думает, что я опоздаю, а он найдёт повод, чтобы со мной не встретиться, то ошибается.

Нужный человек у меня имелся. И весь вопрос заключался лишь в том, смогу ли я его выдернуть из виртуальной реальности.

– Ты мне нужен, – к счастью, в такое время до юного гения достучаться ещё вполне реально.

– Вот прямщас? – бурчит это несносное дитя – порождение хаоса, ночи и компьютерных игр. Иногда я думаю, что Илью Неймана – моего двоюродного племянника – родила не простая женщина, а киборг, вложивший в этого ребёнка лучшие нанотехнологии и секретные разработки.