Семь шагов до любви Ева Ночь

1. Глава 1

Дорогие читатели, эта книга – логическое продолжение романа "Семь шагов до тебя"  и приквела "Одна жажда на двоих". Целесообразнее начать читать с них. Все мои романы можно найти на моей авторской странице. 

__________________________

Стефан

Я стою у панорамного окна. За ним раскинулся город. Красивый, наверное, но я ничего не вижу – только тьму и смазанные огни.

Я ничего не хочу видеть. Только глаза, что снятся мне ночами. Глаза моей девочки. Запутавшейся, изломанной, противоречивой. Но она моя. И этим сказано всё.

Я ничего не хочу слышать, кроме её голоса – высокого, эмоционального, но с внутренним стержнем, что без конца прорывался наружу, не давая ей сфальшивить или сломаться.

Не хочу, а всё равно вижу и слышу. Не то, что мне нужно.

– Да ты охренел, Стефан! – доносится словно издалека голос моего безопасника. – Ты совсем рехнулся, да?

Я поворачиваюсь медленно. Чтобы не кинуться на Дана и не затолкать ему в глотку всё, что он сказал или ещё скажет. Но дракой сейчас проблем не решить. Я всегда гордился умением держать себя в руках. Оно нередко меня спасало.

Хладнокровие. Анализ. Чутьё. Логика. И поменьше чувств. Тогда дышать легче и голова ясная – думается хорошо. Но сейчас я бы променял всё это только на один-единственный разговор с той, что от меня сбежала.

– Не разговаривай со мной так, Данила, – произношу слова медленно и с угрозой. Вкладываю в них ледяную ярость, что рвёт грудь. Я прилагаю усилия, чтобы не сорваться в пропасть, откуда возврата нет.

– Послушай меня, Стефан, – снижает тон Дан. Дышит тяжело, смотрит на меня по-человечески. – Ты чуть не погиб. Ну включи уже голову, а?.. Оставлять её рядом была слишком рискованная затея. И я тебе об этом не раз говорил. Но всё закончилось. И, слава Богу, никто не пострадал. Давай ты успокоишься, придёшь в себя. Отпусти. Стань прежним. И жизнь наладится. Да у тебя же этих баб – табунами. И каждая – к твоим ногам ляжет, в глаза будет преданно заглядывать. Ну, повело тебя – понимаю. Как мужик, отлично тебя понимаю. Бывает. Но несколько дней пройдёт, и ты поймёшь: всё чушь. Не стоит оно того, брат. Вот вообще не стоит, поверь!

Мы слишком много лет вместе. Почти друзья. Но я отвык доверять чувствам. Почти. И вот это уточнение сейчас не даёт мне покоя.

Дан прав и не прав одновременно. Может, потому что ничего не понял и не почувствовал. Не стану его винить в этом. Он хочет как лучше, но не знает, где это «лучше» находится. Ему не дано осознать и увидеть. По крайней мере, не сейчас.

И я знаю, что меня не отпустит. Может, поэтому я продолжаю смотреть на Дана холодно. Внутри ничего не меняется. Не смягчается. Его слова бьются о мой панцирь и разбиваются вдребезги.

– Мне жаль, что ты меня не услышал и не понял, – медленно, очень медленно. Капли яда проникают под кожу не сразу. И если им не суждено сработать на поражение, значит я найду тех, кто будет слушать меня беспрекословно.

– Да услышал я и понял! – плюётся Дан. – Это ты мозгами поехал и возвращаться не желаешь! Она же отравила тебя! Моих пацанов, лучших ребят, чуть не угробила! Она опасна, Стефан!

– Я буду сам решать, что для меня опасно, а что нет. Найди её. Это приказ.

Дан на миг затыкается, и я прикрываю глаза. Тишина бывает блаженной – я знаю. От тишины лучше не становится, но немного легче – да.

– А знаешь, ты молодец, Стеф, – вдруг выдаёт он. – Я действительно не подумал. Если она просочилась раз, будет делать попытки снова и снова. До тех пор, пока не добьётся своего. Она угроза. А угрозы нужно устранять. Ты прав. Я найду её. И выбью из неё всю правду. Вор должен сидеть в тюрьме, как говорил знаменитый Глеб Жеглов. А преступник – тем более. Уж ей-то точно есть что рассказать. И лучше, если она сядет в клетку, откуда у неё руки коротки, чтобы тебя достать.

Идиот. Как я раньше этого не замечал? У человека логика работает только в одном направлении. Всё остальное проходит мимо, не задевая ничего. Но солдафон, наверное, таким и должен быть – однозадачным. Чтобы не сбиваться с цели. Однако, мне не нужно, чтобы он своевольничал или действовал с «благими намерениями», когда имеют дерзость принимать самостоятельные решения, не заботясь о последствиях.

– А теперь послушай меня. Внимательно. Читай по губам, – я и сам не понял, как приблизился и схватил Дана за грудки. – Читай по губам, Данила. И попробуй только сделать так, как хочется тебе, а не так, как приказываю я.

Он молчит. Снова дышит тяжело. Для Дана такая поза унизительна, но он терпит. А раз терпит, значит не всё потеряно.

Я бы его послал к чёрту и устранил. Но Дан лучший. А у меня нет времени, чтобы искать ему замену. Время играет против меня. Счёт идёт на часы. И мне важно успеть.

– Ты сейчас же подключишь все свои связи и начнёшь искать Нику. Негласно, без шумихи. Понял? – встряхиваю его, как щенка.

– Да, – отвечает ровно, но я почти слышу, как скрипят его зубы. Жаль, мозги из головы выскочили. Я точно знаю, что там, в черепной коробке, сейчас пусто, ветер гуляет. Думать нечем. Но мне достаточно будет, если он хорошо сделает свою работу, следуя моим приказам.

– Если надумаешь меня обмануть или обхитрить, сделаешь вид, что развёл бурную деятельность, и ничего не предпримешь в итоге, берегись. Я не тот, с кем проходят подобные номера. Услышал? – ещё одна встряска, больше похожая на пихание в грудь.

Так пацаны себя в подворотнях ведут, когда отношения выясняют, но мне сейчас не до этики и эстетики. Плевать, как это выглядит. Важно вдолбить ему в голову нужные мысли и действия. Об остальном буду думать потом. И о перестраховке – тоже.

– Да, – смотрит Дан мне в глаза, не отрываясь.

– Если с её головы упадёт хоть один волос, порву собственными руками. Никакого насилия. Нежно. Бережно. Будто она – великая драгоценность, на которую нужно молиться. Дошло?

Дан наконец-то вырывается. Да я и не держу его больше.

– Может, ещё лбом у её ног побиться? Как у великой святыни?

– Можешь, – благосклонно разрешаю я. – И ноги поцеловать – тоже. А ещё прощения попросить за своё хамское поведение.

Я вижу, как Дана перекашивает. Жаль. Придётся расстаться с ним, по всей видимости. Нервы у него ни к чёрту. Выдержки не хватает. А также профессионализма. Слишком он эмоционален. А это мешает.

– Но это лирика. А теперь по существу.

Дан всё же подбирается. Я вижу, как он берёт себя в руки. Понимает, что сейчас я скажу главное. И это так.

– Она забрала с собой то, что принадлежит мне.

 «Ещё и воровка», – читаю я в его глазах. Вот теперь до него дошло. Вижу. Чувствую. И знаю: он сделает всё, что я скажу. Но мне нужны гарантии, что он не рискнёт импровизировать и неправильно трактовать мои приказы. Поэтому ставлю финальную точку:

– Ника носит моего ребёнка. А своё я не отдаю. Никому и никогда.

Дан наконец-то убрался с глаз долой.

Я снова смотрю в темноту. Немое кино ночного города. Мигают огни, мчатся машины. Чужая жизнь разворачивается за моим окном.

Тишина. Раньше мне нравилось. Можно работать. Мысли обретают чёткость и ясность. Но сейчас мне не до работы.

Как ты там, моя девочка? Не холодно ли тебе? Ты такая нежная. Так часто мёрзнешь. А я так любил греть твои озябшие ладони…

Нет, не любил. Люблю. Никакого прошедшего времени. Только настоящее и будущее. Иначе можно сойти с ума.

Поела ли ты? Тебе нужно есть за двоих, чтобы были силы.

Я не был уверен, что Ника беременна. Скорее, выдавал желаемое за действительное. Да что там: просто верил. Верил так, как не каждому фанатику суждено.

Когда находишься постоянно рядом, замечаешь мелочи. Её раздражительность и впечатлительность. Крохотную задержку, что дарила надежду.

Ни с кем и никогда я не поступал так. Ни с одной женщиной. Брал, не спрашивая. Отдавал, не интересуясь, хочет ли она того же.

Но Ника не другие. Она моя. И на этом можно поставить точку.

Я продолжал вслушиваться в тишину. Ждать её шагов – тихих и таких желанных. Но дом молчал, затаился. Смотрел на меня враждебно из каждого угла. Дом меня не любил. Может, потому что ему не хватало света. Как и мне сейчас.

Как ты там без меня? – продолжаю вести внутренний диалог, зная, что никто не ответит. За короткое время я привык к неодиночеству. Ника, собака, Дана… Шумели, смеялись, спорили. А сейчас пусто и гулко. Будто вырвали сердце из груди.

Ты потерпи, ладно? Я скоро приду. Потому что тебе без меня никак. Жаль, что ты этого пока не поняла. Но я постараюсь тебе это доказать.

Я ведь понял, пусть и не сразу…

Я помню наше первое столкновение. До мельчайших подробностей. Врезалось в память – не отодрать. С самого начала почувствовал: что-то не то и не так. А своим ощущениям я привык доверять.

Там, в полутёмном подъезде, я принял её за мальчика. Мешковатые штаны. Кроссовки. Бесформенная куртка. Шапка низко на глаза надвинута. До того момента, пока она не коснулась меня грудью.

Маленькая, миниатюрная даже, а выпуклые округлости ощущались слишком отчётливо. Я ещё тогда почувствовал эрекцию – ни к месту, болезненно остро. Почти без причин. И тогда я сорвал с неё шапку.

Не знаю, чего ожидал. Только не водопада. Тяжёлые, гладкие волосы. Текучие, как вода. Струились сквозь пальцы, которым не хотелось расставаться с шелковой мягкостью, с упругой тяжестью.

Я всё сделал неправильно – вдохнул её запах. Лесные ягоды. Земляника. Зной и чистота. Как небо, где ни единой тучки.