"Сказки, - снова пронеслось в голове у Ринайи. - Бесконечные сказки. Как они могли создать мир из горной руды, если тогда и гор-то не существовало?.."

— Из руды, семени и воды выросли леса. В лесах завелась дичь и появились мы, люди. И жизнь бурлит вокруг в изобилии — до тех пор, пока мир не начинает стареть. Почва беднеет и истощается, воды рек мутнеют, а силы вложенного в руду семени становится уже недостаточно, чтобы природа рожала и обновлялась… Это происходит сейчас. И так случалось в прошлом.

Тривия резко замолчала, погрузившись в раздумья, и собравшиеся переглянулись: была у пожилой травницы такая манера - нагнать загадочности, напустить дыма и резко оборвать рассказ, заставляя слушателей изнывать от любопытства.

— Но мир ведь не умрет окончательно? - с нескрываемой надеждой уточнила Мара. — Этого можно будет избежать… и теперь тоже?

— Трудно сказать, - уклончиво ответила Тривия. - Последний раз мир угасал несколько сотен лет назад. Тогда демиург послал людям знак, что готов продлить жизнь своему творению. И когда он прислал его месяц назад, в моем сердце затеплилась надежда… Демиург возьмет себе жен из числа человеческих дев, и их многочисленные дети станут семенами, что очистят свет от скверны.

Вещунья поворошила угли, и в воздухе заплясал целый рой золотистых, стремительно исчезающих искр. Потом сделала большой глоток чая.

— Если кто-то из вас… — она обвела долгим взглядом избранных девушек, — не хочет становиться женой бога и спасать мир… Можете идти. Уходить прямо сейчас, как Эсмина. Я никого не держу.

Над костром повисла тишина. Ринайя застыла, пораженная свалившейся на нее свободой выбора. Свободой, оказавшейся лишь иллюзией. "Уходить прямо сейчас, на ночь глядя, прочь от людей и защитных чар?.. Вот если бы кто-то еще…".

Никто не пошевелился, не рискнув даже жестом выдать раздирающих душу сомнений.

На этом разговор был окончен. Все молча доели сухари, допили чай и разбрелись готовиться ко сну. Рассиживаться нечего: вставать придется на рассвете, чтобы покрыть при свете дня как можно большее расстояние.

И лишь Тагар поудобней устроился у костра, привалившись спиной к дереву и вытянув длинные ноги.

— Я посижу пока, посторожу, — обратился он к удивлённой Тривии. — Как-то неспокойно...

Старуха коротко кивнула.

Ринайя засыпала плохо. Мысли снова и снова возвращались к Эсмине - как она сейчас ТАМ, в лесу?.. Одна, без оружия и даже сапогов?

Картины, рисуемые воображением, были страшны. Более того, с наступлением ночи стало холодать. Воздух сгустился, потяжелел, опускаясь на спящих путников свинцовым пологом, а после пролился моросью дождя. Редкие капли стучали по лиственному куполу убаюкивающе, и сам дождь скорее раздражал, чем причинял истинные неудобства, но от его влажных прикосновений к лицу становилось еще холоднее.

Мара, улегшаяся по соседству, во сне придвинулась к подруге и уткнулась лицом ей в затылок. Стало немного уютнее, и Ринайя начала проваливаться в забытье, когда услышала чьи-то тихие и осторожные шаги.

Рефлекс сработал мгновенно — рука нащупала рукоять небольшого кинжала, покоящегося вместе с ней под плащом, раньше, чем сознание узнало поступь Тагара. Парень еле заметно припадал на одну ногу — сказывались последствия неудачной охоты.

Он подошел почти вплотную и остановился. Ринайя лежала спиной и не видела его лица, но инстинкт самосохранения велел не шевелиться, лишь быть начеку, чтобы в случае…

В случае чего? Это же Тагар, друг детства и хороший приятель. Только что ему понадобилось здесь и сейчас?

Тагар постоял над ними с Марой, а потом на них обеих что-то опустилось.