— То есть вы серьезно думаете, что если мне действительно вдруг понадобилось бы сейчас справить свои физиологически нужды, я бы воспользовалась вашим кошачьим лотком?!

— Ну не на пол же срать, — как ни в чем не бывало бросает он, разводя руки в стороны.

— Да, не на пол. Спасибо за заботу, я не нуждаюсь в посещении туалетной комнаты. Будьте добры, отойдите от меня на свою половину купе.

— Да, пожалуйста, Елена Петровна, — насмешливо отвечает он и садится на свое место.

Минут пять мы едем молча. Мой попутчик, совершенно не стесняясь, продолжает меня осматривать, я же думаю о его имени. Это же получается он не просто Вова, а еще и Володя. Это ведь производные от Владимира. Жуть. Что хуже Вова или Володя? Нет, пожалуй, Витя и Валера еще хуже. Владимир звучит очень даже красиво. Проблема в том, что близкого человека называть полным именем — как-то странно. Господи, о чем я?! Не буду я никак связана с этим человеком! Хотя, почему-то узнать его фамилию — я не против.

— Не сочтите мой вопрос странным, просто ваше лицо кажется мне знакомым. Возможно, мы пересекались по работе. Скажите, а какая у вас фамилия, Владимир.

— Просто Вова. Ты тоже сантехник? — зачем я вообще веду с ним эту беседу?!

— Просто Вова, — повторяю за ним. — Нет, я не сантехник, но вы могли обращаться ко мне. Так как звучит ваша фамилия?

— А твоя?

— Вы никогда не отвечаете на вопрос первым, да?

— Только после дамы.

— Моя фамилия — Шишкина, а ваша?

— Вагин.

— Благодарю. Нет, незнакома. Я ошиблась.

Вагин… Повторяю про себя его фамилию, пробуя на вкус. В принципе нормально. Даже как-то величаво звучит. Вагина Елена. Очень даже ничего. Было очень даже ничего до тех пор, пока я не представила фамилию в письменном виде. Стало быть, с другим ударением. Примерять на себя его фамилию было очень большой ошибкой. Мда… а ведь я думала, что хуже мужа Вовы сантехника быть ничего не может. Но фамилия, звучащая как половой орган — это мощно. Все, как сказала экстрасенс — куковать мне одной.

Резкий хлопок дверью вернул меня в реальность. А затем я окончательно пришла в себя, когда Владимир достал из переноски свою кошку. Особь крупная, видимо, в хозяина. Скорее всего это персидская кошка приятного светло-дымчатого окраса. Симпатичная. На этом приятности закончились. Взгляд у кошки, мягко говоря, недобрый. Стоило мне только об этом подумать, как та во все горло зашипела в мою сторону.

— Это, наверное, из-за собаки, — как можно спокойнее отмечаю я.

— Нет. Она их любит. Я ее на помойке с собакой нашел, та ее под свое крыло взяла. Они у меня шесть лет вместе жили. Наш Федор скончался два года назад, так что собак она помнит и даже любит. А вот к людям с опаской относится. Сразу инстинктивно чувствует в некоторых зло и начинает шипеть.

— Да что вы говорите? — иронично отмечаю я.

— Слова, Елена Петровна. Слова, — с улыбкой произносит он.

— Феля, вылезай, моя хорошая, — достаю собаку из сумки, та в свою очередь сразу заливается звонким лаем в сторону Владимира. То, что надо.

— Ты не могла бы заткнуть свою собаку?

— Не могу. Она инстинктивно чувствует в вас зло. Так что только после того, как вы успокоите свою кошку.

— Люся, фу. Нельзя! — повторяет он, давая что-то своей кошке в рот. Та, как ни странно, поддается дрессировке, словно передо мной собака, и перестает на меня шипеть.

— Благодарю. У меня к вам еще одна просьба, Владимир. Будьте так добры — не тыкайте мне.

— Где я тыкал?

— Называть меня на «ты» — это и есть тыкать. Я попрошу обращаться ко мне на «вы».

— Нет, — как ни в чем не бывало произносит мужчина, откидываясь на спинку сиденья. — Ели что-то не нравится, чеши в коридор.